Ника Пархомовская, «Театр»
Журнал ТЕАТР. — о фестивале в одном из самых театральных городов России.
О Новосибирске в последнее время все чаще говорят как об одной из российских театральных столиц: громкие премьеры, интересные проекты, разнообразные формы театра. С этим городом связано сразу несколько важнейших фестивалей.
Я была в Новосибирске летом, осенью и весной. Была на знаменитом «Ново-сибирском транзите» и застала кусочек только набирающего обороты «Хаоса». Но я еще никогда не приезжала в Сибирь зимой, на знаменитый Рождественский фестиваль, который проводится уже в 13-й раз (а существует более 25 лет). Солнца мало, снега много, программа «Новосибирского кейса», представляющего главные городские премьеры последнего сезона, насыщенная, зритель — особенный. Пожалуй, именно сибирские зрители поразили меня в этот раз больше всего. Конечно, я видела, как с громким шипением выходят из зала, раздраженно чеканя шаг, дамочки, оскорбленные использованием мата на сцене. Слышала, как возмущенная тем, что ее вовлекают в интерактив и заставляют ходить вместо того, чтобы сидеть, женщина средних лет честно сообщила своей спутнице, что больше не может и поспешно покинула помещение лофта. Но в основном публика в Новосибирске доброжелательная: вежливая, пытающаяся вникнуть в суть происходящего на сцене, благодарная — неизменно разражается оглушительной овацией (иногда даже стоячей) в финале и долго не отпускает артистов.
По контрасту с привычным столичным, порой панибратским, порой откровенно потребительским, такое отношение радует и удивляет, тем более что параллельно с «Новосибирским кейсом» шли громкие иногородние премьеры. Одновременно обнаружилась и другая весьма любопытная тенденция: большинство представленных спектаклей поставлены по современным пьесам. Это и «Марьино поле» Олега Богаева, и «Перемирие» Алексея Куралеха, и «Воин» Марии Огневой, и «Время ожидания истекло» Владимира Антипова, и даже «Идиот» Андрея Прикотенко (да-да, в театре «Старый дом» играют не Федора Достоевского, а авторский текст режиссера спектакля). Все они настолько погружены в современный контекст, что просто диву даешься: вот он, настоящий актуальный театр.
Взять, к примеру, того же «Идиота». Постановка, безусловно, оригинальная, для Новосибирска в каком-то смысле революционная. В ней много откровенных сцен, аллюзий и прямых цитат из массовой культуры, отсылок к сериалам и интернет-мемам, модных костюмов и элегантного нижнего белья. Безупречна работа верного соратника режиссера — художницы Ольги Шаишмелашвили, построившей на месте скучной сценической коробки (с частичным захватом зрительного зала) поразительно стерильный, пустой зеркальный мир, в котором все отражают всех. Эффектно выстроена Игорем Фоминым световая партитура, создающая иллюзию, что мы находимся не в театре, а на дорогом эстрадном шоу. Любопытен ироничный видеоряд Константина Щепановского с полицейскими протоколами, фрагментами мультфильма «Ну, погоди!» и инфернальными затемнениями. Но все-таки при том, что формально «Идиот» практически безупречен и передает приветы одновременно и всему немецкому театру разом, и Константину Богомолову лично, он кажется несколько затянутым и временами слишком многозначительным.
Интересно с точки зрения формы и «Марьино поле» Павла Южакова, поставленное со студентами четвертого курса Новосибирского театрального института. Путаный текст пьесы про ужасное советское прошлое и не менее мрачное российское настоящее режиссер превращает в стильную, хотя местами и избыточную фантасмагорию про потерянное поколение и замершее время. Обаяния постановке придает и тот факт, что престарелых героинь и умерших героев играют молодые, энергичные, полные задора студенты и студентки. Но все-таки в конфликте живого и мертвого побеждает последнее: задорный, стремительно разогнавшийся спектакль немного «сдувается» к финалу, погрязнув в невыносимых для человеческого ума сюжетных перипетиях и нелепых галлюцинациях, карикатурных Сталиных и Гитлерах в одном флаконе.
Политическая повестка оказывается важной и для Олега Липовецкого, который ставит свое «Перемирие» в готовящемся к столетнему юбилею театру «Красный факел». Режиссер берет современную и суперактуальную пьесу про военный конфликт на Украине и максимально приближает ее к зрителям, сажая их друг напротив друга и по ходу спектакля постоянно меняя расстояние между ними. Однако этот ход, по-своему оригинальный, в данном случае срабатывает через раз: слишком уж вторичным оказывается текст Куралеха, для которого страшная правда о природе данной конкретной войны или хотя бы минимальная политинформация о ее причинах менее важны, чем безличная проповедь про доброе, мудрое, вечное. Актеры прячутся за штампами и укрываются в импровизации, но при таком близком контакте со зрителями не спасает даже это.
«Воин» Молодежного драматического «Первого театра» тоже про войну, но тут между сценой и залом, наоборот, прочная четвертая стена. Молодая петербургская постановщица Юлия Каландаришвили свой спектакль про муки и прелести взросления ставит прежде всего для юной аудитории, и присутствующие в зале подростки по-настоящему вовлекаются в действие: «болеют» за главного героя, громко сопереживают его любовным приключениям и волнениям из-за пропавшего без вести на чеченской войне брата. В финале, который, на мой вкус, чуть более благополучен чем следовало бы, к ним присоединяются и мамы — многие дружно рыдают в голос. Этот простой и понятный спектакль с минималистичной сценографией (у «Первого театра» нет своего помещения, и ему приходится постоянно переезжать, так что декорации продиктованы не только эстетическими взглядами художницы Евгении Платоновой, но и производственной необходимостью), что называется, зрительский.
Другой спектакль того же театра — «Время ожидания истекло», разыгранный в модном лофте «Подземка», по всей видимости, рассчитан на более искушенную публику. В предуведомлении к нему говорится, что это парафраз на тему «В ожидании Годо», но все-таки питерскому автору Владимиру Антипову до Самуэля Беккета еще далековато. В итоге его абсурдный, полный загадочных метафор и нарочитых смысловых нестыковок текст теряется в кажущемся бесконечным хождении по новосибирскому подземелью. Режиссер Алексей Забегин изо всех сил пытается спасти «бродилку», придумывая все новые ходы и трюки, но получается все равно избыточно и не слишком внятно. Хотя справедливости ради надо сказать, что мы, похоже, попали еще и на крайне неудачный спектакль, когда с самого начала все пошло не так, и молодые актеры попросту растерялись, забыв и рисунок роли, и заложенную в него иронию.
Списать на неопытность актеров то, что произошло на «Иранской конференции» Елены Невежиной в театре «Глобус», я не могу. В спектакле по модной пьесе Ивана Вырыпаева участвует если не весь цвет труппы знаменитого Новосибирского театра, то по крайней мере очень многие его звезды. Однако совладать с нарочито публицистическим текстом знаменитого драматурга, залезть к нему в душу и в голову (чего, по всей видимости, требует постановка этой исповеди на грани с проповедью) ни режиссеру, далеко не впервые работающей в «Глобусе», ни опытным актерам пока не удалось. Спектакль, благодаря, в том числе, эффектной, хотя и не особо оригинальной сценографии Дмитрия Разумова получился красивый и модный, но при этом отстранённый и пустой, как давно надоевшая и тотально предсказуемая телепередача.
В целом же спектакли «Новосибирского кейса» оказались в большинстве своем проблемными, погруженными в настоящее и по-своему его осмысляющими. Это было неожиданно, ново и временами смело, к тому же выгодно отличалось от того, что, как правило, происходит в Москве и Петербурге. А вишенкой на торте стала, конечно, выставка «Сибирский иронический концептуализм (sic)» в местном ГЦИИ, где можно было увидеть работы самых интересных современных сибирских художников — Дамира Муратова и Василия Слонова, Наташи Юдиной и Артема Лоскутова, Сергея Беспамятных и «Синих носов». Хочется верить, что, посетив выставку целых три раза, я «впитала» в себя достаточную степень сибирской иронии, чтобы с лихвой хватило на весь 2020 год.
