Сергей Самойленко, «Континент Сибирь»
Театр «Глобус» почти подряд выпустил две премьеры на малой сцене. Сначала был представлен спектакль Алексея Крикливого «Наивно. Супер» по роману норвежского писателя Эрленда Лу, через каких-то пару недель — поставленная Мариной Брусникиной трагикомедия «Саня, Ваня, с ними Римас» по пьесе Владимира Гуркина. Оба спектакля можно отнести к несомненным удачам театра.
Объединить рецензии на два совершенно разных спектакля хоть и одного театра — поступок, может быть, опрометчивый. Две более различных постановки просто невозможно представить. Судите сами. Одна — по роману современного норвежского писателя, в последние годы ставшего международной мегазвездой, другая — по пьесе нашего соотечественника, известного широкой публике как автор сценария фильма «Любовь и голуби». В «Наивно. Супер» заняты самые юные актеры театра, вчерашние и позавчерашние студенты; в спектакле Брусникиной — весь цвет среднего поколения. Спектакль Крикливого нашпигован реалиями сегодняшнего дня, действие в нем не знает границ — глобализм торжествует от Норвегии до Нью-Йорка; у Брусникиной в спектакле время действия — сначала первые недели Великой Отечественной войны, а затем — 1949 год, а место — забайкальская деревня. В общем, диаметрально противоположные спектакли. Но, собственно, это различие интересно, в этом различии и заключается секрет успеха театра, умеющего предлагать продукт самым разным категориям зрителя.
Алексей Крикливый поставил спектакль про молодых и для молодых. Хотя, надеюсь, интересен он будет всем, кто сохранил в душе что-то от наивного детского восприятия мира, не потерял способность задаваться простыми вопросами и удивляться чудесности и сложности мира. Как это делает герой, молодой человек 25 лет, прямой наследник Холдена Колфилда. Сходство норвежского романа с повестью Селинджера настолько сильно, что «Наивно. Супер» можно считать чуть ли не современным римейком «Над пропастью во ржи». Героев роднит нежелание принимать законы скучного взрослого мира, неготовность жить по этим законам. Даже то, что у обоих есть серьезные старшие братья. В спектакле Крикливого нет какой-то одной истории, он сделан как цепь почти произвольно цепляющихся друг за друга эпизодов — встреч и разговоров героя (Александр Соловьев) с друзьями, братом (Дмитрий Шульга), девушкой Лизой (Анна Михайленко), маленьким мальчиком Берре (Никита Сарычев). Телевизоры и большая песочница в центре, вокруг которой удобно кататься на велосипеде, — вот и вся сценография. Всего в спектакле заняты семь человек (и Вячеслав Кимаев появляется на экране в образе профессора Поля Девиса, рассказывающего о теории относительности), все в разноцветных футболках со смайликами на груди, каждый играет сразу по несколько небольших ролей — а вместе получается и портрет, громко сказать, поколения next, и огромный мир, населенный самыми разными и странными людьми и даже животными. Белый медведь, во всяком случае, регулярно появляется.
Спектакль — возможность на два часа перестать быть серьезным взрослым человеком, обремененным кучей забот, возможность — счастливая — почувствовать, что детство не прошло окончательно и бесповоротно, почувствовать радость, узнавая в персонажах самого себя. Крикливый умеет разбудить во взрослом ребенка, потому что сам, как было сказано об одном поэте, «наделен каким-то вечным детством» — и за это огромное ему спасибо. Спектакль получился трогательный, нежный, одновременно грустный и смешной, при всей внешней детскости задающий взрослые вопросы. Возможно, в россыпи эпизодов не все равноценны, а молодые артисты еще не достигли полной естественности и свободы — но спектакль, безусловно, получился. Хотя трудно было представить, как инсценировать прозу Лу, в которой и диалогов-то нет, лишь одни перечисления — вещей, которые герой любит, не любит, о которых что-то знает и пр. Возможно, поэтому местами спектакль напоминал литературный театр, что, впрочем, не вредило.
Марина Брусникина в литературном театре как раз сильна — в «Глобусе» она ставила «Мою Марусечку», где проза была разложена на всех актеров, да и в других театрах этот прием часто использовала. Но в этот раз она взяла полноценную пьесу — и поставила спектакль просто какой-то гиперреалистичный. История в пьесе Гуркина проста. В сибирской деревне живут три сестры с семьями, косят, любят, выпивают, парятся в бане. Мужчин пока не призвали, один инвалид, а двоим приходится спешно бежать на фронт, дабы их по доносу председателя-самодура не забрали органы. Второе действие — через четыре года после Победы. Возвращается из двух один и попадает в аккурат на свадьбу своей законной, которая, устав ждать, собирается замуж за соседа-прибалта, в свое время предупредившего об аресте и спасшего тем самым жизнь. История немудреная, и весь смак спектакля в том, как разыгрывают эти сцены деревенской жизни артисты Людмила Трошина, Ирина Нахаева, Галина Яськова, Юрий Буслаев, Артур Симонян и Павел Харин. Сцена превращается в крестьянский двор со стогом сена, крыльцом, столом и лавками настолько убедительно и настолько естественно обживается, что даже самый что ни на есть городской житель в третьем поколении начинает чувствовать свои крестьянские корни. Спектакль, как и пьеса, напоминает о мощной линии отечественной литературы, кино, театра — и видно, насколько эта линия близка, понятна и комфортна артистам, получающим от своих ролей колоссальное удовольствие, что, естественно, передается и зрителю.
Спектакль живет актерской импровизацией, рискованными любовными сценами, от которых пышет настоящей страстью, солеными шутками, застольями, телесностью, смесью скабрезного комизма и высокого трагизма, соединением частных жизней с историей. Возможно, во втором действии Артур Симонян излишне педалирует громогласность своего контуженного героя, доводя до фарса; возможно, дважды «в лоб» включать «Прощание славянки» чересчур — но нельзя не признать, что спектакля с такими мощными актерскими работами, так сильно воздействующего на зрителя в «Глобусе» давно не было. Стоит, пожалуй, лишь пожалеть, что главные успехи театра связаны с малой сценой, а на большой ничего столь же убедительного давно уже не было.
