Елена Могелюк, новостная лента сайта театра «Глобус»
Друзья! 14, 15 ноября 2014 года на малой сцене будет представлен новый спектакль «Ворон» по одноимённой пьесе Карло Гоцци. Это первая постановка Ивана Орлова как штатного режиссёра театра «Глобус». О значении сказки в современности, о переносе мира Квентина Тарантино на театральную сцену и о том, чем похожи итальянский драматург 18 века и «хамелеон рок-музыки» Дэвид Боуи рассказывает сам режиссёр.
—Иван, почему решили обратиться к сказочной пьесе?
— Сегодня сказка занимает в нашей жизни особое место. Возможно, это связано с тем, что окружающая действительность ожесточается, и люди хотят вырваться в пространство некой сказки, немного уйти от реальности. Вспомним невероятную популярность «Гарри Поттера», «Игры престолов» или «Властелина колец»... На сегодняшний день сказка — вещь нужная. Хотя это и бегство от реальности, но с целью решить для себя какие-то важные вопросы: сначала в сказке, а потом этот опыт перенести в жизнь.
— Как случилось Ваше знакомство с Карло Гоцци, и каковы были впечатления?
— Что-то слышал о Гоцци в детстве. А сейчас начал читать его всего, подряд, и захватило. В его произведениях привлекают серьёзные жизненные мотивации людей, «заточенные» до предела. Горячность итальянского темперамента автора, его умение доводить ситуации до крайних точек поразительны. Например, некоторые его герои отличаются такой дикой тягой к свободе, которая может запустить механизмы волшебства, перевоплощения (например, в какое-нибудь животное). То есть желания или ситуации в его пьесах настолько сильные, что прорывают границы обыденного и дают возможность проявиться волшебству. Сначала я прочитал пьесы Гоцци, потом взялся за его «Бесполезные мемуары», которые полны авторской самоиронии и иронии к миру. Гоцци был фантазёром, Человеком Театра. Мне очень нравится лёгкость его пьес, ощущение мира и светлого конца в его произведениях. Темы, которые затрагивает драматург, даже самые на первый взгляд «волшебные», пережиты им самим: он хорошо понимал, о чём пишет.
— Вы говорите, что Гоцци присущ ироничный взгляд на мир. Получается, на его героев нужно смотреть с иронией?
— Безусловно. Потому что его произведения — это продолжение театра комедии дель арте. На мой взгляд, сам этот театр был изобретён, чтобы дать простым людям способ борьбы с несправедливостью в окружающей их жизни. Актёр надевал маску, и зрители смехом спасались от жестокости этого мира. Только при помощи сверхиронии, сверхюмора можно выжить в ситуациях постоянных междоусобиц и войн, в которых находилось и находится общество любого времени.
— Пьеса «Ворон» написана в XVIII веке. Какие актуальные темы Вы открыли в ней для себя?
— Эта пьеса о настоящем герое. Собственно, главным образом ради этой темы я и взялся за постановку. Кто такой герой сегодня? Возможен ли герой в современном мире? Каким путём должен идти человек, чтобы стать героем? Как раз об этом Гоцци и размышляет в «Вороне». Меня тоже интересуют эти вопросы. Каждый из персонажей пьесы хочет стать героем, но не всем удаётся. Это не может получиться само собой и для себя, а происходит только тогда, когда совершаешь поступок ради другого человека. Мысль, которую закладывает Гоцци, абсолютно христианская: героем может стать человек, способный любить. Тот, который не способен на любовь, никогда не станет героем, какими бы путями он ни шёл. Эта мысль простая, но вечная.
— Тогда в чём проявляется главный конфликт: во взаимоотношениях потенциального героя с судьбой или с самим собой?
— Гоцци интересует столкновение человека с другими людьми. Посредством этих остальных людей рок показывает свою волю. Через столкновение человека с другим человеком автор говорит о судьбе, о роке и о борьбе с самим собой.
— Действие пьесы происходит в воображаемом городе Фраттомброзе. А в какое пространство и время Вы помещаете своих персонажей?
— Это будет спектакль-игра. Рассуждая над тем, что есть комедия дель арте сейчас, мы пришли к выводу, что это некая игра. Есть такие кинорежиссёры, которые часто обращаются к ней. Один из них — Квентин Тарантино, который, на мой взгляд, играет в игру Карло Гоцци. То есть, Тарантино берёт некую бытовую ситуацию и доводит её до предела. Делается всё это в беспощадной, но всё же игровой форме. Так что мир, который мы будем строить на сцене, — в каком-то смысле это мир Тарантино. Мир «Бешеных псов», «Бесславных ублюдков»... Пользуясь формой кино, мы делим спектакль на пять глав (по пяти актам пьесы) и каждой даём название. Меня как режиссёра интересует то, что такое Фраттомброза сегодня, сейчас; что есть место, которое три года находится в ситуации глубочайшей депрессии и в котором король сходит с ума из-за страха смерти.
— И этот самый король — он способен стать героем?
— Да. В этом, пожалуй, и есть мысль Гоцци: даже самый беспощадный тиран способен выйти на путь героя. Внутри пьесы он может и не стать им, но найти верную дорогу — вполне. Вот почему пятая глава у нас называется «Как не бывает».
— Всё-таки в каком жанре будет исполнен спектакль?
— Поскольку «Ворон» — это трагикомическая сказка, то мы постараемся сделать трагикомедию. Высекаем как можно больше юмора, не забывая о серьёзности рассматриваемой темы. Истории Гоцци иногда грустные, иногда весёлые, но всегда со светлым концом.
— В спектакле в основном задействованы артисты стажёрской студии «Глобуса». Какими методами Вы пользуетесь в работе с ними?
— Пришёл и рассказал ребятам, о чём бы хотел сделать спектакль. Мне показалось, что у них возникло какое-то понимание и интерес к этой теме. Дальше у нас была серия показов — серия этюдов на обозначенную тему. Этюды приносили и они, и я. Эти показы открывали нам решения героев или ситуаций. Около трёх недель мы работали в таком режиме. Была честная командная работа. Огненный темперамент молодых ребят, только что пришедших в театр, и такой же пылкий темперамент итальянского драматурга сплетаются в нечто единое, и возникает очень интересная энергия.
— Каким будет музыкальное сопровождение спектакля?
— Мне очень нравится музыка Дэвида Боуи. Именно в связи с Гоцци. Можно провести параллель между ними: для меня это люди одной «масти». Дэвид Боуи — глубоко театральный человек, мастер перевоплощения. Я не знаю другого такого музыканта, который бы так часто и так кардинально менял свой имидж и свою музыку. И самое главное то, с каким «жаром» он подходит к каждому своему образу и новому альбому, так, мне кажется, относился к своим пьесам и Карло Гоцци. Чувствуется жажда игры и перевоплощений Боуи, то же самое ощущение возникает и от произведений Гоцци. В спектакле мы используем музыку Боуи разных годов, хотя в основном это 70–80-е годы — период взлёта популярности музыканта и его молодой горячности.
