Алексей Крикливый: «Сейчас нужно называть вещи своими именами»

Режиссер Алексей Крикливый, открывший Новосибирску Олю Мухину и Биляну Срблянович, бросил художественно-просветительские силы на тексты Ивана Вырыпаева. Пьесы известного российского драматурга давно идут на камерных площадках города, однако выход на большую сцену запланирован впервые. Воздаяние по заслугам случится 28 и 29 октября. В программе — «Пьяные» — восемь новелл в двух актах, герои которых пьяны, а потому свободно и легко ведут диалоги о самом главном. 

«Когда я написал пьесу „Пьяные“ два года назад, мне показалось, что у меня что-то получилось в драматургии, — отмечает автор „Пьяных“ Иван Вырыпаев. — Во всяком случае, это какой-то новый этап в моем творческом развитии. А уж лучшая она или худшая — это пускай решают зрители. Единственное, как я могу описать пьесу, — что все герои оба акта находятся в очень пьяном состоянии. От начала до конца».

Герои «Пьяных» носят нейтральные англо-американские имена, живут в условиях благополучного современного общества, осваивают обычные профессии (клерк, банкир, актриса, директор фестиваля, богатенький сынок, проститутка) и стандартным языком произносят монологи о смысле жизни. Состояние опьянения, в котором находятся все действующие лица пьесы, написанной в 2012 году специально для одного из ведущих немецких театров («Шаушпильхауса» в Дюссельдорфе), — часть той парадоксальной формы, посредством которой транслируется глубоко религиозное переживание жизни. Алкогольный градус в крови — это дистанция, необходимая для того, чтобы реплики персонажей не воспринимались пафосной проповедью, а самые важные и энергоемкие слова (смерть, рак, страх, Господь Бог, вера, любовь, истина, счастье) звучали с обескураживающим прямодушием. В отстранении, диктующем особый контакт между автором и текстом, и рождается подлинный смысл.

В оригинале пьеса Вырыпаева пронизана не только размышлениями о высоком, но и матерной лексикой. Однако уже к первой российской премьере «Пьяных» в угоду закону из текста был «выкинут весь мат». Свидетели дебютной московской постановки уверяют, что замысел драматурга от цензурной кастрации не пострадал: «Язык пьесы — хлесткий, интонация сбивчива, как речь пьяного, и кажется, что мысли о серьезном и должны быть преподнесены нам именно в такой форме, как это делает Вырыпаев: от трезвого морализаторства все уже устали. Удивительно точны стилистика воспроизведения мысли пьяного человека, звукоподражание, патетика. Вырыпаев говорит на „пьяном“ языке, который понимает весь мир».

В новосибирском «Глобусе» драматурга с мировым именем интерпретирует Алексей Крикливый, начинавший с блестящих опытов работы с современными текстами. В соавторы главреж молодежного театра пригласил сценографа Евгения Лемешонка, художника по костюмам Каринэ Булгач, художника по свету Елену Алексееву и хореографа Татьяну Безменову. Роли в спектакле исполняют сразу три поколения артистов «Глобуса», которым предстоит пройти ко дню премьеры сложный и извилистый путь. Во-первых, найти равнозначную замену выкинутым из «песни» словам. Во-вторых, обнаружить в сниженном пафосе пьесы юмор. В-третьих, научиться говорить со зрителем откровенно, искренне и напрямик:

— Алексей Михайлович, приняв к постановке «Пьяных» Ивана Вырыпаева, вы в который раз удивили всех, кто следит за вашим творчеством. Чем продиктован выбор этого текста?

— Прежде всего я считаю, что Иван Вырыпаев — один из главных драматургов последнего времени. Дело в той зоне искренности, в которую он попадает. Можно по-разному к ней относиться, но, безусловно, «Кислород», «Танец Дели», «Июль» и другие пьесы — очень важные тексты последних десятилетий для русской культуры. «Пьяные» продолжают мощную тему драматурга. Как мы знаем, пьеса была написана по заказу театра в Дюссельдорфе, там ее поставил Виктор Рыжаков. Следующая премьера Рыжакова — совместный проект МХТ имени Чехова и Центра имени Мейерхольда. После ее подхватил Андрей Могучий в БДТ. Сейчас открыты права, и пьеса довольно успешно врывается на отечественную сцену. Это очень хороший текст, который дает хороший уровень режиссерских и актерских задач. Я могу с чем-то соглашаться, с чем-то нет, но мне безумно интересно. При том, что пьеса написана легко, остроумно и изящно, она невероятно сложна для воплощения. Она не открывается всеми привычными способами, которые мы имеем в арсенале. Ведь очень легко устать от пьяных людей на сцене, это определенное испытание. Но хитрость драматурга в этой ситуации заключается в том, что о высоких вещах мы говорим через сниженный пафос, — и тогда возникает откровение. Наша задача, помимо всего прочего, найти в этом большой юмор. Мы ищем.

— Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, эта пьеса о правде?

— У самого драматурга есть такой текст: «Устами пьяного говорит Господь». Это, конечно, больше, чем просто разговор пьяных людей, которые режут правду-матку. Мы находим мир героев пьесы на очень важном рубеже. Все действие происходит в одну ночь — от заката до рассвета. Это определенно волшебная ночь, за которую решится многое. Но мы не знаем, каков будет рассвет. Мы погружаемся в этот мир на пороге очень мощного кризиса, у каждого персонажа есть серьезная проблема. И мир «Пьяных» должен поменяться с точностью до наоборот. Работая над спектаклем, мы находимся в процессе поиска ответа на вопрос — что такое «пьяные»? Меньше всего это про то, что люди выпили спиртной напиток и стали нести пьяный бред. Тем более что автор дает нам прекрасную вещь: кто-то из героев пил последний раз на выпуске из института, кто-то вообще трезвенник. Это такой конструкт, обстоятельство, когда персонажи именно сейчас могут решить свои насущные проблемы, могут сказать правду друг другу в глаза, могут вдруг поменять свою жизнь, могут в какой-то момент неожиданно протрезветь и увидеть все со стороны, что-то понять, сделать выводы. Естественно, пьеса — не пропаганда алкоголя.

— Многие критики усматривают в пьесе модную сейчас тему «Россия — не Европа». Как вы к этому относитесь?

— Мы сейчас находимся в Новосибирске, и размышлять, делать историю о просто зарубежных людях нам неинтересно. Нам нужно добиться каких-то других впечатлений от публики. Это драма личностей, индивидуальностей, характеров. Мы же все равно играем зарубежные пьесы, понимая, что в их основе лежат отношения между людьми, их проблемы, чаяния, надежды, успехи. В этой форме все становится более выпуклым. Мне очень нравится притчевость построения сюжета, истории, тем. Я прекрасно понимаю, что все эти герои (Карл, Магда, Марк и все прочие) — люди, которые вроде бы не имеют отношения к нашему сегодняшнему российскому пространству, но они все равно в него входят на уровне зоны отстранения. Когда Иван и Петр со Светланой решали бы на сцене какие-то вопросы, была бы одна история, а когда выходят загадочные для русского сознания зарубежные имена, вдруг возникает мир другого порядка.

— Андрей Могучий в одном из интервью сказал: «Любовь — главная тема пьесы. Любовь к божественному в человеческой природе». Складывается ли у вас ощущение, что текст именно об этом?

— Абсолютно с этим согласен. Пьеса, основанная на мифе, да. Основанная на вере, традиции, наших духовных ориентирах, когда человек должен заново переформулировать свое сознание, заново пройти путь страстей, заново что-то обрести. Или напомнить себе о чем-то важном. Или взять на себя ответственность за кого-то или за что-то, или прекратить жалость к самому себе и начать действовать. Тут масса всего.

— В пьесе существует ненормативная лексика, как вы решаете этот вопрос в связи с действием закона о запрете на использование мата в публичном пространстве?

— В самой пьесе и в нашем спектакле есть строгое ограничение — 18+. Я никогда не был поклонником ненормативной лексики, но это один из немногих случаев, когда понимаешь, что есть такие тексты, из которых «слов не выкинешь». По закону «очищенная» версия идет везде в России. Мы не будем исключением, но очень сложно заменить эти экспрессивные выражения. Это магия автора, высокое художественное произведение. Понимая, насколько исходный текст вкусен и точен, сейчас мы занимаемся изобретением — выдумываем новые слова.

— Кто он, на ваш взгляд, — зритель спектакля «Пьяные»?

— Наверное, зритель, приходящий в театр, всегда ищет впечатлений. И на нашем спектакле эти впечатления будут — порой парадоксальные, неожиданные. Сейчас время прямых высказываний, когда нужно называть вещи своими именами. Другой вопрос, как мы к этому подведем, чтобы это прямое высказывание доходило, чтобы люди в зале не зажимались, не закрывались. Мы понимаем, что это может быть большой проповедью, а может быть более могущественным актом. Очень бы хотелось, чтобы зрители были людьми, с которыми интересно сидеть в кафе или дома, на кухне, о чем-то разговаривать. И здесь важен не интеллектуальный багаж, а открытое сердце. На первой репетиции я так и сказал: «Мы делаем это с открытым сердцем...»