Бандиты и эротика

Действительность измельчала, кругом пустота и пошлость. Театр и отражает эту ситуацию, и подчиняется ей, и является частью ее. Хотя позиционирует себя прямо противоположным образом. На этот вывод навели крайние премьеры сезона в больших н-ских театрах.

Режиссеры обратились к опыту итальянских классиков, черпая у них вечные, как говорится, сюжеты. «Глобус» почерпнул из XVIII века, поставив взрослую сказку-фьябу Карло Гоцци «Ворон». «Красный факел» и вовсе углубился в Ренессанс, поставив сказку еще взрослее (т. е. с пометкой 18+) — Джованни Боккаччо «Декамерон». И там и там персонажи выражаются высоким штилем, и это очень коробит, например: «Он на меня взглянул, вздохнул, заплакал горючими слезами и ушел». Но еще больше коробит пустота, лихо замаскированная веселыми выходками и остроумными находками.

Молодой режиссер Иван Орлов присваивает у Гоцци тему героизма. Его интересует, каков герой сегодня, каково ему среди других. Другие — это персонажи в духе фильмов Тарантино, что не только добавляет драйва, но и создает иронический подтекст. «Мы две голубки» — рекомендуются два головореза, идя строго по тексту, но один заклеивает жертве рот скотчем, другой наставляет дуло. Самый криминальный элемент в этой структуре — король Миллон. Он только что откинулся из зоны и не сегодня-завтра туда вернется. А пока творит беспредел на своей территории, при этом кривляясь, поясничая и глумясь над подданными.

Героями этой истории сделаны не голубки, а белые вороны — принц Дженнаро и принцесса Армилла. Они, в отличие от бандитов, безоружны и совершенно не вписываются в социум: чисты, искренни, возвышенны, романтичны. Неагрессивны. Не подвержены порокам века. По логике вещей, эти двое созданы друг для друга, сама судьба свела их. Как бы ни так. Логика в этом спектакле не ночевала. Дженнаро это и в голову не приходит, ведь он, согласно сюжету, привез невесту для брата, которого любит больше себя. Армилла послушно влюбляется в этого клоуна с первого взгляда, хотя девушке ее склада впору было грохнуться в обморок от ужаса.

Дальше больше. Герой и героиня фанатично преданны Миллону и ради него готовы расстаться с жизнью. Изо всех сил мечут бисер перед свиньями, отчего выглядят идиотами либо под гипнозом. Но театр подает их как романтических персонажей, коих должно полюбить. Увы, выходишь из театра с пустым сердцем и бредешь неизвестно куда.

В «Декамероне» в постановке Василия Сенина тоже все сплошь герои. Особенно дамы, страдающие сексуальной недостаточностью. Все их действия из разряда подвига, для которого есть место в любой ситуации. На какие только ухищрения они ни идут, чтобы добиться вожделенного жеребца! Особенно преуспевают в издевательстве над престарелыми мужьями, коим наставляют рога с особым цинизмом. Должно быть, это смешно, когда слуга по наущению любовницы избивает палкой своего господина — ее безобидного супруга? Ату его, ату его, ведь гнусные стариканы только говорят, что любят, а сами ничего не могут. Зато здоровые самцы мало говорят, да много делают. Во времена Боккаччо было очень важно защитить цветущую молодость от воинствующей старости, но не сегодня, честное слово, не сегодня.

Режиссер заявил тему любви, для которой нет преград. И, безусловно, ее воплотил, если многозначное понятие «любовь» трактовать как похоть, физическое влечение, пикап и просто «заняться любовью». Персонажи совокупляются очень возвышенно, в некоторых новеллах поднимаясь до вершин эротики, Эммануэль рыдает от зависти. Появись эта поэма об утехах плоти в советском театре, вызвала бы взрыв мозга. Тогда народ по приказу партии верил, что он создан для строительства коммунизма, а вовсе не для удовольствий, в основном сексуального характера. Но мы-то с вами давно переступили все запреты, правда? «Это не грех», — произносит финальную реплику обольстительная секси, увлекая своего кузена в койку. Согласно закону Штирлица, запоминаются последние слова, и большое за это женское спасибо, расскажите про это нашим мужьям. Если б не театр с его просветительской функцией, мы бы до сих пор путались в понятии греха, в наш-то век поголовного инцеста и однополых браков. Однако для полноты картины в спектакле не хватает геев. Не хватает геев, факт! Молодые красавчики то на авансцене, то где-то на горизонте щеголяют в лосинах и на каблуках, но до рукоприкладства не доходит. «Декамерон» — это гимн традиционной ориентации, за что опять огромное женское спасибо.

В чем спектакль действительно современен, так это в визуальных решениях. Костюмы Фагили Сельской не просто прекрасны — они прихотливы, неожиданны, остроумны. Лучше отключить звук, чтоб не мешал, и подетально разглядывать все эти чудеса дизайнерского гения. Сценография Ильи Кутянского и свет Дениса Солнцева завораживают, компоре-данс Микаила Микаилова — это просто песня какая-то, вернее, «гимн свободе и любви». Любовь всегда свободна, но свободная любовь — нечто иное. Вот и приходится соглашаться с театром, что жизнь человеческого духа — рудимент. Обездушенный театр легко встраивается в общемировой тренд, против которого не попрешь. Выходишь на мороз с пустым сердцем, сознавая, что в жизни не осталось ничего, что бы по-настоящему бередило душу. Ничего, о чем можно было волноваться и переживать. Ничего, к чему можно было бы относиться серьезно. Ровным счетом ничего не осталось.