Яна Колесинская, «ВКонтакте»
Хроника XV
Рождественского фестиваля. Эпизод №
2
Байопик «Люся. Признание в
любви» по
автобиографическим книгам Людмилы Гурченко, театр
им. Вахтангова, режиссер Александр Нестеров, в
заглавной Нонна Гришаева.
Из
книг Людмилы Гурченко хочется выписывать афоризмы, вот самый безжалостный: «Как сказал один подвыпивший журналист, вас
же никто не
любит, кроме народа». «Никто»
— это завистники, конкуренты и
отдельные отщепенцы вроде четы К.
Чтобы нормально воспринимать спектакль про Людмилу Гурченко, необходимо забыть про свое отклонение от
нормы и
смотреть с
чистого листа. Впрочем, с
чистого листа, то
есть вне каких-либо предрассудков и
ожиданий
— это главное правило, с
которым идешь в
театр.
А
для Нонны Гришаевой Людмила Гурченко
— актриса, которая может всё, светоч, к
которому страшно приближаться, жизненный ориентир, маяк, идеал. Об
этом она и
говорит за
момент до
перевоплощения
— до
того, как на
сцене появится Людмила Гурченко во
плоти
— с
ее
легендарной талией, характерными интонациями и
тембром, встряхиванием манжетами, игрой плеч и
глаз. Без ее
жеманства и
самолюбования. Без многого чего еще, в
данном случае незначительного. Постепенно происходит удивительная вещь
— личность актрисы, играющей свой идеал, становится интереснее, выше, ярче самого идеала. Происходит умножение одной личности на
другую
— на
сцене поет, танцует, острит и
горюет легенда, окутанная мифом и
преображенная любовью к
ней.
Спектакль сделан по
автобиографическим книгам Людмилы Гурченко «Аплодисменты», «Люся, стоп!» и
«Мое взрослое детство». В
сценическом воплощении этих текстов недомолвки и
умолчания автора выразительнее слов; подробно и
с
юмором выписанные взаимоотношения с
партнерами
— не
только самое востребованный у
зрителя, а
и
самое безобидный сюжет из
всего массива воспоминаний, а
хит про вагон, моряка и
ящики с
шампанским затмевает всё.
Обстоятельства бесконечных предательств и
горького одиночества опускаются, ибо важнее вызванная ими горечь. Сентиментальные сказания про дочку обрываются на
полуслове. Пафосное признание в
любви к
зрителям исключает монолог о
любви к
человеку. Неотъемлемое от
каждого артиста тщеславие, которое часто путают с
преданностью профессии, упаковано красиво и
витиевато: аплодисменты
— это «как взлет в
небо, как взмах крыльев, как наркотик, как водка, как адреналин».
Актер обожает получать аплодисменты, а
зритель
— их
производить. В
этот момент рушится четвертая стена и
оба пространства сливаются в
эйфории. И
если катарсис
— состояние упоительного одиночества, то
чувство радости и
добра приводит к
единению зала, к
его слиянию с
кумирами. Как сказала Нонна Гришаева за
кулисами (на
фото), пора уходить от
чернухи, зрителю она давно уже не
нужна.
Зрителю нужно признание в
любви.
Она остроумно играет эпизод поступления Гурченко во
ВГИК, когда будущая звезда пыталась изобразить Клавдию Шульженко, а
получалась пародия. Легче всего пародировать саму Гурченко, чем и
увлекаются начинающие актеры. Сыграть Гурченко без прикрас, но
так, что ее
невозможно не
полюбить, под силу, наверное, только тому мастеру, который долгое время не
осмеливался приблизиться к
идеалу. Чтобы потом в
нем раствориться
— и
остаться собой.
