Яна Колесинская, «ВКонтакте»
Хроника XV Рождественского фестиваля. Эпизод № 1
XV Международный Рождественский фестиваль искусств стартовал 2 декабря на сцене театра «Глобус». Фестивальную афишу открыл музыкально-драматический спектакль «Живые и мертвые. Солдатами не рождаются» по второму тому романа Константина Симонова в постановке Полины Агуреевой с участием Камерного ансамбля «Солисты Москвы» под руководством Юрия Башмета.
Новый год уже чувствуется в городе посредством всевозможных гирлянд, огней, сияний, иллюминаций, электрических снежинок, ёлок в лампочках, ретровыставкой в краеведческом музее «Когда ёлка была большой». В театре «Глобус», еще в прошлом веке создавшим Рождественский фестиваль и взрастившим его до юбилея в веке нынешнем, празднично, нарядно, элегантно и торжественно. И открывается фестиваль спектаклем, события которого тоже происходят накануне Нового года. Нового 1943 года, который никто не собирался праздновать.
Это совершенно не новогодний спектакль, но и не военный тоже. Выстрелы там громыхнули всего два раза, и никаких пулеметных очередей, никаких технических эффектов с наползающими на зал танками не предусмотрено. Это совершенно женский спектакль, состоящий из разговоров на фоне музыки, а его тема — не кровавая битва, оставшаяся за площадкой, а то ценное, что человек вопреки войне в себе сохраняет, — почти как в добрых и любимых советских фильмах про войну. «Мы в батальоне живем дружно, это заменяет нам многое, чего мы лишены», — вот о чем этот спектакль.
Там отказываются ложиться в госпиталь, а рвутся на передовую. Там, едва оклемавшись после ранения в живот, мечтают попасть в театр на балет. Там берут в плен немецкого генерала, а перед допросом кормят его полноценным обедом, где на третье дают компот...
Спектакль был поставлен к 80-летию Сталинградской битвы и показан в Волгограде в морозном январе под открытым небом. Я была в Волгограде чуть позже — прошлым летом, когда снега уже не было и в помине, и в глаза бросилось суровое каменное одеяние набережной, где ни травинки, ни деревца, и этим нужно было проникнуться перед тем как начать восхождение по гранитной лестнице на Мамаев курган.
Вот и на сцене фрагмент этой лестницы, а вокруг только серый камень. По обе стороны рампы расположились ряды кресел. В зале — обитые новейшим бархатом комфортные зрительские кресла. На сцене — изувеченные кресла полуразрушенного ДК. Зал погружается в полумрак, а по сцене разливается свет. И еще он мерцает откуда-то из верхнего проема в стене, выливается золотистым сиянием, дрожит полупрозрачным маревом, за которым мы ничего не увидим — можно только почувствовать, пытаясь заглянуть за пределы.
