Яна Колесинская, «ВКонтакте»
Хроника XV Рождественского фестиваля. Эпизод № 4
ХV Международный Рождественский фестиваль искусств представляет спектакль «Человек из Подольска» Донецкого республиканского академического молодежного театра. Автор Дмитрий Данилов, режиссер-постановщик Александр Лебедев.
Театр «Старый дом» — первый и пока единственный в Новосибирске, кто поставил пьесу Дмитрия Данилова. Комедия «Сережа очень тупой» Никиты Бетехтина в прошлом месяце отметила пятилетний юбилей. И вот на этой же сцене в рамках Рождественского фестиваля идет оптимистическая трагедия (комедия) «Человек из Подольска», где тоже есть комично-нелепый Сережа. На этот раз он посажен в клетку, у которой нет задней стенки, то есть иди на все четыре, но он не идет. Потому что не за этим он сюда попал. И он отнюдь не тупой, хотя таковым прикидывается.
Главного претендента на тупизну зовут Коля, а фамилия у него Фролов — как у профессора Сережи из антиутопии «Саша, привет!», тоже арестованного непонятно за что и тоже имеющего дело с ласковыми мучителями. Благодаря которым он обретает свободу.
Абсурд — ключевое слово пьес Дмитрия Данилова, его фирменный знак, его метод исследования реальности. На это раз абсурд понадобился для того, чтобы небытовыми средствами донести простые вещи о принятии этого мира, об умении видеть в нем красоту, о необходимости изменить угол восприятия и ракурс постижения Реальности. Почему Реальность с большой буквы, Коля пока не догадывается. Потому что Коля пока еще «серый и одинаковый». Именно Коля, а не презираемый им город Подольск.
Коля поет осанну Амстердаму, что вполне соответствует народной мудрости «хорошо там, где меня нет». Особенно актуально это звучит сегодня, когда заграница становится такова, зато родное пространство открывается иначе. «Все тупые, ну все тупые», — сетует многоликий Михалыч в ментовке, вернее, в полицейском участке, где Колю подвергают, чуть ли не буквально следуя советским штампам про милицейскую миссию, сравнительно гуманному перевоспитанию, при этом подмигивают палате № 6. Особенно хороши в этой палате внезапные выступления полицейского ансамбля песни и пляски, девчачий кардебалет с мыльными пузырями, реинкарнация Пушкина, то и дело гибнущего от выстрела, и прочая, прочая.
Коля уже и сам в белой маске клоуна, но не получается у него принять правила игры. Ну никак не получается. Коля очень тупой. А на уловки госпожи капитана реагирует очень по-мужски, когда она на колени к нему садится или пальчиками заигрывает. Это что, в одноименном фильме Виктория Исакова и вовсе голая в бассейне плавала, но и там Коле ничего не досталось. Потому что не за этим он сюда попал. «Чтобы родиться заново, нужно умереть — транслирует старинную мудрость строка на заднике, но Колин обморок выглядит как-то искусственно.
Насильственные методы перевоспитания тоже искусственны. Для чего они это делают? Их об этом просили? С какой стати они взялись за перерождение человека, покусившись на его личную свободу? Или же «они» — это переодевшиеся полицейскими обстоятельства, которые рано или поздно случаются с каждым, кто погряз в рутине и тем самым наскучил небесному смотрителю... Театр оставляет простор для собственных выводов, но тем, кто не склонен их делать, популярно растолковывает соответствующие рецепты. Без них спектакль был бы лаконичнее.
