Марина Вержбицкая, «Новая Сибирь»
XIII Международный Рождественский фестиваль искусств фокусируется на новых актуальных формах и настойчиво сближает новосибирцев с современным искусством.
ЕСЛИ ваши социальные сети заполнены фотографиями людей в железных кокошниках, то вы наверняка находитесь в самой гуще культурных событий Новосибирска. Международный Рождественский фестиваль искусств, закрутивший пружину тринадцатых встреч выставкой-манифестом по следам сибирского иронического концептуализма, шагает по городу семимильным размахом жанров, форм и парадигм.
Сеанс одновременной игры происходит сразу на нескольких площадках. В центре культуры ЦК19 на Свердлова экспонируются 100 объектов и картин от 30 условно сибирских художников, наглядно и понятно иронизирующих над сибирской же идентичностью. В залах недавно переформатированной институции регулярно проходят кураторские экскурсии и тусуются самые продвинутые арт-пользователи Рождественского. Именно они несут концептуализм с человеческим лицом в массы, заполняя социальные сети изображениями мохнатой головы Ильича, говорящими огнетушителями, гвоздастыми лаптями, бряцающими кокошниками и ватной живностью. Выхваченное из атмосферы ощущение свободы и ненавязчивой социальной критики настолько заразительно, что даже новосибирские чиновники размышляют о вечности. «Сибирский иронический концептуализм — явление достаточно молодое, — поясняет заместитель министра культуры НСО Евгений Сазонов. — Пройдет несколько десятилетий, и будет понятно, что из этого станет классикой в искусстве, а что уйдет. Выставки такого масштаба и такого формата действительно событие для нашего города. Думаю, это направление — еще один шаг к раздвижению границ искусства и попытка нащупать, где есть баланс и грань».
В залах филармонии проходят концерты музыкальной программы. В этих стенах собирается самая академическая аудитория Рождественского, предсказуемо предпочитающая модным кунштюкам пост-иронии высокое искусство в исполнении живых классиков: Михаил Плетнев, Юрий Башмет; Чайковский, Римский-Корсаков, Гендель, Вивальди. Впрочем, имеется на этой картине и хулиганский джазовый завиток в виде концертной версии оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс», и мощный ностальгический риф — юбилейная акустическая программа легендарного «Калиново моста» для тех, «кто во мраке и суете окружающего мира старается сбросить путы наваждений и найти себя, среди коварства и лжи обрести верных друзей и соратников».
По количеству концертов музыкальный блок много компактнее театрального, зато театральный, может быть, впервые за много лет не сосредоточивает внимание публики на громких именах, масштабных репертуарных проектах, большой форме и парад-алле спектаклей мастеров российской сцены. Тринадцатый Рождественский фестиваль искусств фокусируется на новых актуальных формах и настойчиво сближается с современным искусством. Выход за рамки сцены происходит на всех уровнях — от физического до смыслового. Спектакль-променад «Правдивая и полная история Джека Потрошителя» открытого объединения «Театр взаимных действий» буквально водит зрителя по подвальным помещениям жилого дома, изящно и остроумно открывая в каждом новом закутке не столько леденящие душу подробности похождений знаменитого маньяка, сколько социальные предпосылки, приведшие чопорный Лондон к печальному исходу. «Гениально про современное искусство говорит Акилле Бонито Олива, — признается театральный художник, режиссер, сценарист Ксения Перетрухина. — Его спросили: „Зачем нам современное искусство?“ Он потрясающе красиво ответил: „Чтобы стать сложнее“. А вот театр, на мой взгляд, не для этого, он — для переживания. Современное искусство сегодня в некоем кризисе, оно переживает не лучшие времена. А у театра времена лучшие. В обществе идет процесс, когда интеллектуальная культура меняется на чувственную. И в этом смысле у современного искусства нет прикрытия, потому что оно интеллектуально. Должно произойти событие. Я вижу, как человек пришел на территорию моего искусства, и у него на выходе должно быть не то же, что на входе. Если событие не произошло, ничего не вышло».
Превращает в пространство нового мифа привычные кулуары новосибирской подземки site-specific проект «Предел». «Движение, запрос людей на то, чтобы получить в искусстве не интеллектуальное восприятие, а пережить чувственный эмоциональный опыт, — для меня самое главное, — признается режиссер спектакля Сергей Чехов. — Очень часто это можно услышать в отзывах зрителей. Я редко стал посещать театр, пытаюсь понять, почему так произошло. Очевидно, что не совпадает то, что я вижу, с тем, что я хочу».
ИСПОЛЬЗУЕТ банальные житейские ситуации как мощнейшую метафору спектакль «Солнечная линия» по пьесе современного российского драматурга Ивана Вырыпаева. «Для нас важна коммуникация со зрителем, — утверждает режиссер спектакль Виктор Рыжаков. — Если вам скажут, что наш спектакль про семейные отношения, не верьте. Это поверхностная часть сюжета. Конечно, это спектакль о человеке, о трудности договориться друг с другом. Пусть через отношения мужчины и женщины люди почувствуют, что в мире есть что-то большее. Может быть, через контакт мужчины и женщины мир станет больше, лучше и совершеннее. Нам бы этого хотелось».
Предлагает новый взгляд на перформативные техники хореограф Иван Евстегнеев (совместный проект Ивана и Анны Абалихина «Спящая красавица» зрители могли увидеть в один из первых фестивальных дней): «В проекте мы балансируем между театром и танцевальным перформансом. Мы столкнулись с запросом драматического театра, который нуждается в новом способе коммуникации с артистом. Хореограф сегодня — не тот человек, который ставит танцы. Мы занимаемся работой с актерами, а не просто движения ставим. Тело становится свободнее в жизни, свободнее на сцене. Так как это ключевой инструмент, ведь можно сделать спектакль без света, звука, костюма, текста, но очень сложно выбросить артиста, его аутентичность, телесность, физический язык. Это некая тенденция времени, потому что запрос на телесность сильно изменился, и театр находит в этом отражение».
И даже самое, казалось бы, классическое название фестиваля — спектакль «Сережа» МХТ в режиссуре Дмитрия Крымова — переворачивает привычные представления о подходе к хрестоматийному тексту и замкнутой в четырех стенах сцене-коробке, как Вронский переворачивает с ног на голову жизнь Анны Карениной. Литературную основу спектакля составляют великий роман Толстого, отрывок из романа-эпопеи «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана и специально написанный Львом Рубинштейном текст «Вопросы». «Нужно знать режиссуру Крымова, который не просто ставит произведение, а вскрывает его своим языком, — рассказывает исполняющий роль Алексея Каренина артист Анатолий Белый. — Наш спектакль ведь называется не „Аня“, не „Леша“, а „Сережа“. Здесь одна из основных тем — метафизическая и физическая потеря своих детей, того поколения, которое мы не замечаем за своими взрослыми эгоистическими стремлениями. Мы просто пропускаем своих детей. Эта ниточка тянется в ХХ век в виде Гроссмана, где героиня романа теряет своего сына на войне. Мы еще и в XXI век протянули нитку в виде вопросов Рубинштейна. Таким образом Дмитрий Анатольевич показывает, что тема вечная. Это сразу придает объем спектаклю».
«Мне всегда хочется победить выражение: „Ну как же так с классикой?!“ — поддерживает коллегу исполнительница роли Анны Карениной Мария Смольникова. — Мы играем спектакль с большой любовью. Это не значит, что мы игнорируем классику, хотим ее переделать, мы все досконально читаем. Отталкиваемся от романа, пытаемся в нем пожить, поимпровизировать. Кто такие Толстой, Достоевский, Пушкин, Цветаева? Это же не просто классики, а безумно греховные, мятущиеся люди. Они непостижимые. Мне кажется, что если бы Толстой пришел к нам на спектакль, он бы не ушел в антракте, начал бы обсуждать, спорить. Уверена, это был бы страстный разговор».
