Сергей Самойленко, «Континент Сибирь»
Театр «Глобус» показал премьеру спектакля «Месяца в
деревне». Режиссер из
Ярославля Александр Кузин тургеневскую пьесу поставил на
малой сцене театра с
ощутимым чеховским «привкусом»
— начиная со
слегка анахроничных костюмов в
стиле «модерн» и
заканчивая атмосферой спектакля, в
которой растворено «семь пудов любви».
Историю про то, как молодая помещица Наталья Петровна влюбилась в студента Алексея Николаевича, приглашенного в учителя ее сыну Коле, и как из этого ничего не вышло, давно уже ставят в «чеховском» ключе. Благо пьеса Тургенева дает для этого все основания: все друг друга любят — и все не сказать, чтобы взаимно. Взгляд на Тургенева-драматурга как на предтечу Чехова тем более обоснованный, что в свое время роль Натальи Петровны играла Ольга Книппер-Чехова. Остальным, что называется, сам бог велел.
В этом смысле в спектакле принципиально новых подходов нет. Если не считать новизной ту убедительность и подробность игры, которую демонстрируют занятые в спектакле артисты: Юлия Зыбцева в роли Натальи Петровны, Юрий Буслаев в роли ее мужа Аркадия Ислаева, Александр Варавин в роли доктора Шпигельского, Людмила Трошина в роли матери Аркадия и особенно Денис Малютин в роли друга семьи Ракитина. Про остальных исполнителей, в том числе и про совсем юных Анну Михайленко (Верочка) и студента театрального института Виталия Гудкова (учитель Алексей Николаевич), тоже слова худого сказать невозможно — они вписываются в ансамбль. Редко бывает так, что в спектакле нет слабых ролей, но с «Месяцем в деревне» как раз такой случай.
Все происходит почти на пустой сцене, засыпанной мелким щебнем. Несколько плетеных стульев, гамак, дверь в дом, где играют в преферанс. По диагонали задернута полупрозрачная занавеска, которую то отдергивают, то задергивают герои — некий, если вспомнить Тютчева, покров, накинутый над бездной. Но до поры до времени о безднах и не подозреваешь. Расслабленная летняя атмосфера. Светлые костюмы героев — в таких в России ходят и по сей день. Разве что платье Натальи Петровны чуть-чуть в стилистике модерна — как раз такое, должно быть, чеховские героини и носили. Все остальное совершенно традиционно и просто — ничего оригинального режиссер изобретать не стал. И правильно сделал, поскольку достоинство спектакля совсем в другом — не в трюках, придумках и поражающих впечатление новациях, а в точности, естественности, подробности актерской игры, в способности создать на сцене тончайшую атмосферу любовного томления, внезапно разражающуюся грозой.
На сцене почти ничего не происходит — так, одни разговоры. Наталья Петровна покалывает друга семьи Ракитина, безответно и смирно в нее влюбленного. Юный учитель запускает с мальчиком воздушного змея, приделывает к нему разноцветный хвост. Все совершенно обыкновенно и лишено какой-либо интриги и напряжения, но во всем такая сила нереализованной страсти, что делается страшновато.
Спектакль сделан без внешних эффектов, даже голос никто не повышает. Разве что Верочка, мгновенно повзрослев от взрослого предательства, отчаянно кричит Наталье Петровне все, что она про нее думает. А потом почти все разъезжаются. Или выходят замуж за нелюбимых мужчин.
Спектакль, в сущности, о том, как внезапно вспыхнувшее чувство способно почти до основания разрушить семью, дружбу, домашний уют. На «Чайку» похоже — с той разницей, что трагедии на сцене не происходит. Потом, за рамками спектакля, героев ожидает долгая несчастливая жизнь, но это будет потом.
«Месяц в деревне» — пример спектакля, где режиссер, не пользуясь никакими внешними эффектами, создает на сцене завораживающую драму человеческих чувств. Мельчайшие изменения в жестах и мимике Юлии Зыбцевой и Дениса Малютина—аттракцион куда более увлекательный, чем многие напичканные трюками постановки. От того, как герой Юрия Буслаева пьет водку, закусывая огурцами, которые он достает прямо из банки, захватывает дух. То же самое можно сказать практически о каждом. Честное слово, такой свободы и легкости от всех этих актеров — безусловно, очень талантливых — я ожидать не мог. Казалось, что подобный способ существования на сцене не слишком востребован в «Глобусе». Однако при хорошей режиссуре возможно невозможное. Выяснилось, что для того чтобы сделать по-настоящему современный спектакль, не требуется переодевать героев в современные костюмы, не нужно перелицовывать текст. Если, конечно, не считать перенесение действия пьесы из середины XIX века в начало ХХ-го. Но, думаю, для современного зрителя столь малые временные сдвиги не принципиальны.
