Денискины рассказы
26
марта вторник
18:30
27
марта среда
14:00
7
апреля воскресенье
18:00
Чук и Гек
26
марта вторник
14:00, 18:30
4
апреля четверг
14:00, 18:30
26 марта 14:00, 18:30 · вторник
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Каштанка
27
марта среда
18:30
27 марта 18:30 · среда
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
Алиса в стране чудес
28
марта четверг
14:00, 18:30
29
марта пятница
11:00
28 марта 14:00, 18:30 · четверг
29 марта 11:00 · пятница
Алиса в стране чудес
6+
Большая сцена мюзикл для вашей семьи Глеб Матвейчук
6+
Спасите Леньку!
28
марта четверг
14:00, 18:30
5
апреля пятница
14:00, 18:30
Шинель
29
марта пятница
14:00, 18:30
29 марта 14:00, 18:30 · пятница
Шинель
12+
Малая сцена Николай Гоголь
12+
Пряничный домик
30
марта суббота
14:00, 18:00
31
марта воскресенье
14:00, 18:00
Перья и хвосты
30
марта суббота
14:00, 18:00
Злыдень-Зловредень в Коробочном царстве
31
марта воскресенье
14:00
Поллианна
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00
Почти по Гоголю
Почти по Гоголю
18+
К Международному дню театра • 27 марта 2024 года
18+

Ряды глобусовских белогвардейцев пополнили актеры «Красного факела»

1 Апреля 2011
Юлия Щеткова, «Новая Сибирь»

Шесть лет назад в рамках Международного Рождественского фестиваля искусств на большой сцене театра «Глобус» был показан спектакль Московского художественного театра «Белая гвардия» по пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных». Мощная сценография Александра Боровского, точная, интеллигентная режиссура Сергея Женовача, актуальный диалог с постсоветской эпохой и обаятельная игра молодой гвардии «художественников» обеспечили спектаклю успех и удивительно шли по духу глобусовским подмосткам. Театралы города еще не один месяц судачили о необходимости собственной интерпретации легендарной пьесы. Казалось, именно такого атмосферного монументально-лирического полотна, совместившего в себе прелесть любовных томлений с адским галопом переходного времени, не хватало театральному Новосибирску нулевых.

В нынешнем сезоне пути белогвардейцев Булгакова и труппы «Глобуса» наконец-то пересеклись (не в первый раз, разумеется). Выбор режиссера на постановку самой масштабной премьеры репертуарного года выглядел пусть не бесспорно, но оправданно. Несколько лет назад Елена Невежина поставила на большой и малой сценах «Глобуса» «Белую овцу» Д. Хармса и «Mutter» В. Дурненкова, зарекомендовав себя мастером неизбитого хода, режиссером подробным, открытым эксперименту и для приглашенной звезды всесторонне ответственным. К воплощению «Дней Турбиных» у госпожи Невежиной имелся еще один козырь в кармане — историческое образование, которое могло помочь ювелирно очистить историческое зерно пьесы и усилить эпическую мощь повествования, отлившее в тонкую художественную форму «время безумных действий, время диких стихийных сил».

Располагал к глубокой проработке пьесы и подход к выбору материала. В анонсирующих спектакль интервью Елена Невежина рассказывала о том, что гражданская война 1918–1920 гг. до сих пор не осознана и не отрефлексирована на общенародном уровне. Что белые и красные превратились в колористический муляж, за которым современная молодежь не находит ничего, кроме цветовых предпочтений.

Что непонимание того времени не позволяет нам сегодняшним сформировать свою внутреннюю гражданскую позицию. Что время сейчас не менее смутное, нежели в «Днях Турбиных», рецепты сохранения духовного стержня забыты-потеряны, потому актуальность пьесы, а вслед за ней и спектакля налицо...

Позиция, особенно в свете обострения темы гражданской войны на общемировой арене, безусловно, правомерная (хотя желание ликвидировать историческую безграмотность пьесой Булгакова — сплошная утопия; с тем же успехом можно изучать гинекологию по «Казусу Кукоцкого» и агрономию по «Чиполлино»), но для обычного театрального зрителя отнюдь не очевидная. Не изуродованной аналитическим чутьем публике тема человеческой судьбы в гражданской войне немногим ближе советско-финского вооруженного конфликта или боев на Халхин-Голе. Чтобы укрепить семейную драму Турбиных историческим подбоем, чтобы сделать вечера под абажуром форпостом духовной чистоты, режиссеру необходимо было сформировать соответствующую концепцию. С концепцией же у госпожи Невежиной как-то не сложилось.

Для придания обещанного объема Елена Невежина предсказуемо попыталась разделить пространство булгаковского текста на две враждующие области — территорию любви и территорию войны. С перевесом на любовь, разумеется. Завету режиссера последовала художник-постановщик спектакля Анастасия Глебова (Москва), нарисовавшая на удивление посредственную «картинку» для места действия: дом и все остальное.

У правой кулисы — гимназические парты, которым суждено стать эпицентром кровавого боя. У левой кулисы — дом, где коротают свои дни Турбины. Истерзанные стены и расписной потолок, битой картой нависший над судьбами, а между тем — оазис для измотанных историческими катаклизмами душ. Кругом война, а здесь — уныло-зеленого цвета ковер-травка, стол со скатертью, пузатый шкап, диван с высокой спинкой, обожаемая Булгаковым лампа с абажуром, камин с фальшивым огнем и даже рояль. Все сгрудилось, насело друг на друга. Сжимается пространство, спасается от разрушений и хаоса. Вроде бы все по писательскому плану, но ни один из предметов интерьера не вырастает до действующего лица. Ничто не обретает душу, не оживает, как в текстах Булгакова, не несет в себе прелести и тайны, не обыгрывается по ходу действия. Бедный рояль, вокруг которого можно было вырастить целую вселенную, оказался всего лишь очередным препятствием для неуклюжего Лариосика, а главный символ — кремовые шторы — вообще пропал. Ковру, впрочем, повезло еще меньше: его миссия быть в нужный момент истоптанным военными сапогами. Символично и буквально, как топор.

Для воплощения «дней Турбиных» на глобусовской сцене режиссер спектакля собрала лучшие мужские силы театра. Николку Турбина и житомирского родственника Лариосика исполнили молодые актеры Максим Гуралевич и Никита Сарычев. Не связанные по рукам и ногам собственноручно выработанными штампами артисты создали трогательные, чистые и вместе с тем убедительные образы. Сложнее пришлось их старшим товарищам, на долю которых не пришлось четкой режиссерской установки и обозначения границ. Павел Харин (Александр Студзинский) старался максимально не отсвечивать, а Лаврентий Сорокин (Владимир Тальберг) и Артур Симонян (Виктор Мышлаевский) бенефицировали кто во что горазд. Поскольку за плечами артистов весомый багаж и богатый выбор клише, оба образа получились с перебором, выписанные чрезмерно густыми мазками и без оглядки на ансамбль.

Ансамбль, к сожалению, — самое слабое место глобусовских «Дней Турбиных». Собрав на сцене сильных актеров, Елена Невежина не смогла совладать с их темпераментами. В одном оркестре объявилось слишком много первых скрипок. А нежное соло Елены Тальберг (Анна Михайленко), вокруг которого развивается сильное мужское многоголосье, не прозвучало вообще. Анна Михайленко бесконечно далека от булгаковской Елены. Актрисе пока не хватает внутреннего спокойствия, мягкой интеллигентности, сценической грации, гибкости и, извините, породы. Излишне велик излом, много жеманства, пустой истерики. Елена Тальберг Анны Михайленко слишком «вещь в себе», чтобы быть центром притяжения и слишком аморфна, чтобы вращать колесо семейной истории.

Единственный человек, способный выманить Елену из своей раковины, — Леонид Шервинский в исполнении артиста театра «Красный факел» Максима Битюкова. Блестящий шармер, обаятельнейший вьюн, искрометный пленитель, он срывает аплодисменты, едва выйдя на сцену, и держит градус зрительского обожания до самого финала. Именно Шервинский, не чета, между прочим, Турбиным с их голубой кровью, не терпящей компромиссов совестью, нравственной прямотой, силой долга и недоступным нынешним поколениям пониманием чести, приближает зрителя к перипетиям спектакля. Война, гетман, петлюровцы, немцы, надвигающиеся красные, идеальный белогвардейский офицер Алексей Турбин (артист театра «Красный факел») и бедные нелепые юнкеры с тонкими птичьими шеями (кадеты 10-го класса МБОУ КШИ «Сибирский кадетский корпус») оказываются лишь фоном для любовной истории, которую затеял господин Шервинский. Что публике беспощадная стихия гражданской войны, когда есть он, она и манящий своей доступностью завиток сюжета? Историческая диалектика идет лесом, умирает не смирившийся с позором офицер, приспосабливается под новую жизнь бравый вояка, в клочья разрывает душу баллада Юрия Шевчука, красиво сыплется с колосников нетающий снег, театрально выстраивается финальная мизансцена, а актуальность разговора переводится в другое русло — всем до единого в зале понятное.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272