«Анна Кристи» на троих

О’Нила при жизни часто упрекали в пес­симизме, в гнетущей, беспросветной мрачности. А он считал оптимистов, самонаде­янно удовлетворенных собственной судьбой, духовными буржуа и дал им отповедь: «Для меня только трагическое обладает той значимой красотой, которая и есть правда. Трагическое составляет смысл жизни и надежды. Самое благородное всегда было са­мым трагичным». Ранняя пьеса «Анна Кристи» (драматургу не было и 30 лет, когда он ее написал) с формальных позиций заканчивается достаточно благополучно, но те­ма духовного возрождения в ней заявлена не менее остро, чем в высоких трагедиях.

Московский режиссер Владимир Берзин, осуществляющий ее постановку в «Глобусе», и вовсе отказался от определе­ния жанра, сославшись на изречение Анд­рея Тарковского «жанр — понятие коммерческое». В оригинале пьесы 11 действую­щих лиц, но господин Берзин оставил трех основных персонажей — заглавную герои­ню, ее отца, бывалого моряка Криса Кристоферсона, и молодого моряка Мэта Бэр­ка. Мужские образы воплотят заслужен­ный артист России Юрий Соломеин и Ар­тур Симонян, а заглавную роль исполнят две актрисы — опытная Татьяна Насташевская и дебютантка Светлана Казакова.

По словам режиссера, трактовка спекта­кля от смены актрис не изменится, но разность их индивидуальностей придаст дру­гой тон роли. Анна Кристи у Насташевской на репетициях получалась лиричной и мягкой, она настроилась на более интим­ную тональность, тогда как Светлана Каза­кова склонялась к экстремизму. Перед знакомыми с историей кино зрителями им предстоит выдержать невольное сопостав­ление с гениальной Гретой Гарбо, ведь именно она блистательно сыграла Кристи в лучшей экранизации пьесы.

Анна — заблудшая душа, ищет и находит отца — того самого бывалого моряка, кото­рого не видела с детства. И попутно знако­мится с молодым моряком, который в нее влюбляется и зовет замуж. Честная девуш­ка признается, что работала в портовом борделе, обслуживала таких же морячков, как ее суженый. И тот ее (после мильона терзаний) милостиво прощает. Но это, ра­зумеется, поверхностный, внешний собы­тийный ряд, наверняка бы глубоко оскор­бивший автора. Против такого пересказа, пожалуй, резко возразил бы и Владимир Берзин. «Пафос роли Анны Кристи в том, что героине нет необходимости раскры­вать свою историю — проблема не в ней. Выкладывая ее двум мужчинам, Анна в их лице предъявляет претензию той цивили­зации, в которой ей приходится жить», — поделился он своим замыслом, проистека­ющим из символики пьесы. Моряк — сим­вол абсолютного мужчины, море — это женское начало, недаром оно притягивает героиню — абсолютную женщину. В концептуальных декорациях, сочиненных мос­ковской художницей Ириной Акимовой, недаром еще будет присутствовать ко­рабль — брутальный ассоциативный об­раз. А природа конфликта, как сообщил ре­жиссер, в вере, сформулированной по Серену Кьеркегору: вопрос не в том, во что ве­рить, важно, до какой степени предельно­сти вы дошли в своей вере, требующей еже­дневного, стоического труда от души.