Поллианна
2
апреля вторник
18:30
14
апреля воскресенье
18:00
2 апреля 18:30 · вторник
14 апреля 18:00 · воскресенье
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Чук и Гек
4
апреля четверг
14:00, 18:30
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Спасите Леньку!
5
апреля пятница
14:00, 18:30
5 апреля 14:00, 18:30 · пятница
Спасите Леньку!
12+
Малая сцена Малика Икрамова
12+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Денискины рассказы
7
апреля воскресенье
18:00
13
апреля суббота
18:00
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Учитель танцев
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Учитель танцев
16+
Большая сцена Лопе де Вега
16+
Лисистрата
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Лисистрата
18+
Малая сцена Аристофан
18+
Всем кого касается
10
апреля среда
18:30
11
апреля четверг
14:00, 18:30
Игроки
10
апреля среда
18:30
10 апреля 18:30 · среда
Игроки
16+
Малая сцена Николай Гоголь
16+
Каштанка
11
апреля четверг
14:00, 18:30
11 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
104 страницы про любовь
12
апреля пятница
18:30
12 апреля 18:30 · пятница
104 страницы про любовь
16+
Большая сцена Эдвард Радзинский
16+
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00

Ольга Цинк: «Если бы меня пригласили сняться в кино, я бы подстриглась налысо»

25 Марта 2005
Юлия Щеткова, «Новая Сибирь»

Многие интер­вью с Ольгой Цинк, актрисой театра «Глобус», начинаются с то­го, что она — Марина в спектакле «Белая овца» или сестра в «Ю», или Ранев­ская в «Вишневом саде»... Обладательница «Золотой маски» за лучшую женскую роль, актриса, красавица и спортсменка, однако, при­зналась «Новой Сибири», что уже иссякла... на интер­вью. «Их столько было!» — всплеснула она руками. Пришлось ответить: «А вы пофантазируйте. Или при­врите». Так что за достовер­ность всего ниже написанного корреспондент «Новой Сибири» снимает с себя вся­кую ответственность.

 С чего же все началось?

 Знаете, как было дело? Мы с папой вместе очень любили смотреть хоккей и балет. И я, как многие де­вочки, мечтала стать бале­риной: ходила на цыпочках, а папа меня поддерживал. Он вообще все детство носил меня на руках, на спине... да где угодно! Только по земле я не ходила. Все лежала-ле­тала. Актрису из меня сде­лали родители — по край­ней мере, сейчас я так ду­маю. У моих родителей бы­ли очень хорошие певческие голоса. А у мамы еще и со слухом все было в порядке. Мне досталось и того, и дру­гого по чуть-чуть. Как толь­ко родители заметили эту мою особенность — ставить меня на стул перед гостями превратилось в их любимое занятие. А я-то не понима­ла, что меня используют! Думала: что так и надо встречать гостей, и с радостью пела.

 И все же, если бы вы не стали актрисой, какую про­фессию выбрали бы тогда?

 Парикмахером бы ста­ла. У меня такая тяга к это­му виду искусства! Думаю, кстати, добилась бы хоро­ших результатов, потому что у меня есть такой дар. Я умею стричь, делать протес­ки, обожаю сочинять что-нибудь с волосами. А вообще, если честно, я бы мно­гих парикмахеров поубива­ла. Пару раз попадала к та­ким нехорошим — кошмар! И всегда так обидно было за них. Что ж вы, думаю, та­кие бедные и несчастные? У вас же такая хорошая про­фессия, а вы по-дурацки к ней относитесь! Но я имела честь видеть и настоящего мастера. Пришла года четы­ре назад к молоденькому мальчику-парикмахеру, се­ла и сказала: «Вы знаете, у меня сегодня такое хорошее настроение, и я вам отда­юсь».

Именно благодаря ему я поняла, что должно быть у меня на голове... Или певи­цей могла бы стать. Я в де­тстве так хорошо пела! И в хоре-то школьном была со­листкой, и на гитаре-то на­училась играть. И вся такая была бы певица! Только кто бы меня раскручивал?

 В театре тоже раскрутка нужна. Насколько я знаю, вы тоже не сразу в примы попа­ли...

 Так сложилась судьба. Я работаю в «Глобусе» две­надцатый сезон. И целых пять лет играла очень мало. Был такой долгий-долгий период застоя. Представляе­те, пять лет только в массов­ке и в эпизодах, о которых никто бы никогда не вспомнил. У меня даже не было денег, чтобы поехать в Москву учиться. Но самое обидное — я была очень плотно занята в репертуаре. Я игра­ла во всех сказках. В общем, все равно была нужна и не могла уехать. Хотя... могла, конечно, но со мной бы сра­зу попрощались. В то время главные режиссеры не были мной заинтересованы.

 Когда произошли карди­нальные изменения?

 Вдруг появился Дмит­рий Черняков, который уви­дел меня и поставил со мной спектакль. Благодаря ему у меня появились роль и репу­тация стоящей, хорошей ак­трисы. Он меня очень силь­но возвысил. Хотя нет, как-то некрасиво звучит «возвысил», лучше «от­крыл». У меня такой рывок произошел! Сразу вдруг ста­ли занимать в других спектаклях.

 В общем, можно уже и зазвездить немного, а вы себя в одном из последних интер­вью с обезьянкой сравнивае­те. Отчего так?

 А вы посмотрите на ме­ня! Что я сейчас делаю? Я же искренне тогда говорила! Самое смешное — когда я вру, очень сильно провали­ваюсь. Я заметила, что стоит мне где-то слукавить, мне за это сразу прилетает. Чуть ли не через секунду сажусь в лужу. Однажды была такая ситуация: я сидела и упорно изображала светскую льви­цу. Сидела-сидела и как упала со стула кверху нога­ми. Или недавно шла по ин­ституту с однокурсниками и жутко умничала. Вся такая серьезная, учила всех че­му-то, учила и запнулась за бордюрчик. Так растяну­лась! Друзья жутко хохота­ли. Нет, они все замерли. А хохотала я. Вот такая у меня роковая судьба — чем выше задеру нос, тем ниже упаду. Причем в прямом смысле слова

 Кроме «не зазвезди — упадешь», у вас есть особые предметы или суеверия?

 Я, в отличие от моего друга актера Ильи Панькова, который обязательно должен выкурить три сига­реты перед спектаклем, не имею никаких суеверий. Я вообще не суеверный чело­век. Я могу вернуться домой за чем-нибудь (постоянно что-то забываю!). Я выношу мусор только по ночам. Я не соблюдаю даже такую при­мету, что премьеру нужно играть в том же нижнем белье, в котором ты играл сдачу или последнюю репетицию. Постирав его, конеч­но. Ко мне эти суеверия не имеют никакого отноше­ния. Я всегда думаю: «А провались все пропадом!» Я специально не хочу входить в эту идиотскую зависи­мость. Вообще, если бы была возможность избавиться от всех зависимостей, я бы с удовольствием это сделала. Вот курить бы, например, бросила.

 Так что же мешает?

 Не могу я бросить — не получается. Бросала уже и очень сильно поправилась. Так ужасно себя чувствова­ла! Как я только ни худела! Даже на диете сидела, бед­ная. Но потом поняла: если хочешь похудеть, никогда не сиди на диете, позволяй себе все и, главное — очень себя люби. Сейчас я очень себя люблю, хотя чуть-чуть поправилась. Но уже не пе­реживаю. Я же в театре сей­час — средний возраст: мои роли от тридцати до сорока пяти лет. Одним словом, могу себе позволить пару лишних килограммов. И никто не скажет мне, как это плохо! Главное — в кос­тюмы влезть. А то что это такое? Будет толстая Ранев­ская в «Вишневом саде»! Это плохо. Она же худень­кая должна быть. Вот! Все-таки не хочу поправ­ляться.

 А прическу, о которой столько было сказано, изме­нили бы ради одной-единственной роли?

 Если бы меня пригла­сил сняться в кино ка­кой-нибудь режиссер типа Алексея Германа, я бы даже налысо подстриглась. Кля­нусь! А ради театра — нет. Потому что есть другие важ­ные роли, в которых я нуж­на прежняя.

 Вы хотели бы сниматься в кино?

 Очень. Да каждый ак­тер мечтает об этом! Но в Но­восибирске сделать это практически невозможно, а переехать в Москву вообще, как оказалось, возможнос­тей нет. Туда можно переез­жать, только если есть боль­шие деньги. Но если бы я и уехала, театр бы немного по­терял.

 Ну что ж вы так катего­рично!

 Правда, правда. Мне замена найдется. А вот Же­не Миллеру или Денису Малютину — точно нет. Ой, знаете, какие удивительные люди меня окружают! Так хочется, чтобы о них узна­ли, а доказательств их прекрасности у меня, увы, нет. Единственное, что могу ска­зать, — без моих партнеров я ничего бы не смогла до­биться. Вы даже не пред­ставляете, в какой любви; заботе, понимании я купа­юсь. Они мне все прощают, все недостатки. Прямо не знаю, как они меня такую терпят! Еще и радуются за меня в довершение всего. Помню, когда я была на це­ремонии «Золотой маски» Миллер, бедный, иззвонился. Только подклю­чила телефон после церемонии, уже звонит это чудови­ще ночное, чтобы узнать ре­зультаты. Нет, сначала CMC написал, мол, что там у тебя? Я пишу: «Я лауреат». А он не понял, что за слово «лауреат», не выдержал, звонит. «Ты получила „Мас­ку“?» — «Да, говорю, Же­ня, только отстань — сейчас не до тебя». Он так обиделся. Приехала из Москвы, а он в обиженках ходит, дуется на меня. Я говорю: «Женя, Женечка, можно я на коленочки встану перед тобой?» Пришлось встать на колени, чтоб простил.

 Сурово!

 Миллер — суровый ма­лыш! Такой весь идеалист. Великий человек. Я ему однажды целую неделю ис­портила — перед премьерой «Вишневого сада». Когда мы вышли после репетици­онного зала на большую сце­ну, у меня началась дикая перестройка организма. Это была мука. Нельзя играть «Вишневый сад» на боль­шой сцене! А Женя меня терпел, страдал и мучился со мной. Я его обожаю! Но... я — плохая партнерша.

 Почему же плохая?

 В нашей профессии не важно, какой ты человек, важно, какой ты актер — хороший или плохой. Если хороший, тебе могут про­стить все прибамбасы. И то, что ты — придурок. И то, что можешь кого-то обидеть или причинить боль. Макси­мум могут сказать: «Ты пло­хой партнер, потому что больно бьешь».

 Получается, вы регуляр­но бьете партнеров?

 Да, я могу. Я, к сожа­лению, не добродушный Вя­чеслав Кимаев, мой партнер по спектаклю «Двойное не­постоянство », который умудрился за 70 спектаклей ни разу меня не ударить больно. 70 раз лупил по ще­ке — и ничего! А я за все это время раза четыре так дол­банула Елену Ивакину, что мне до сих пор стыдно ей в глаза смотреть. Нет, плохая я партнерша, плохая. А сколько я на Александра Варавина кричала, строила его, била опять-таки! А бед­ный Илья Паньков сколько натерпелся! Но ничего! Жив. Причем прекрасно себя чувствует и в меру упи­тан.

 За сценой вы такая же буйная?

 Нет, что вы! Могу, ко­нечно, ударить, если попро­сят: ведь все эмоции я остав­ляю в театре. А в жизни в порыве гнева у меня насту­пает ступор. Или вообще бы­вает непредсказуемая реак­ция — я убегаю. Так что в жизни я никого не ударила и не разбила ни одной тарел­ки. Хотя... что ж я делаю-то еще в гневе?.. Вспомнила! Могу обматерить. Да, в по­рыве гнева я очень грязно ругаюсь.

 Даже не представляю, что вы можете натворить в волнении!

 От волнения я или пла­чу, или много говорю. Прос­тите, конечно, но словесный понос начинается. И опять-таки моим партнерам приходится это терпеть. Я до спектакля так болтаю. Только после утихаю, за­молкаю и ничего не говорю. Хотя я давно заметила, ког­да спектакль проходит хоро­шо, сил появляется уйма. Хорошо отдал энергию, хо­рошо она и возвращается. И ты такой весь вдохновлен­ный! И счастливый. И ощу­щение полного блаженства. И расслабиться не можешь.

 И как с этим боретесь?

 Прихожу домой и начи­наю мыть пол. А если при этом еще и музыку вклю­чить! Это у меня успокои­тельное средство такое. Я во­обще люблю чистоту и сте­рильность. Пунктик у меня такой. Дурацкая черта. Зато не люблю готовить, хотя друзья и заставляют. Они из­деваются надо мной! Иной раз могут даже заказать что-нибудь. Или я напрашиваюсь, сама: а дайте-ка я вам голубцы приготовлю, я их никогда не делала. Госпо­ди, чтоб я их еще когда-нибудь сделала! Это же мука, это же жир во все стороны летит. Кошмар! Но друзьям понравилось. Впрочем, если честно, ужиться со мной невозможно. Моя старшая сес­тра однажды так и сказала: «Чтобы с тобой ужиться, те­бя надо очень, ну очень сильно любить».

 Помимо успокаивающе­го мытья полов, чем вы увле­каетесь?

 Во-первых, по поне­дельникам мы с друзьями ходим в баню. Можно ска­зать, почти регулярно. Не­давно решили ходить в ба­ню и купаться в проруби. Из парилочкн а туда! На выходных ездим ка­таться на горных лыжах. Конечно, не каждые выходные — это дорогостоя­щий вид спорта. В этом го­ду, например, ездили в Шерегеш: от души прокатали кучу денег, да и наездились тоже от души. Есть, в об­щем, о чем думать летом. Я на горных лыжах катаюсь уже три года, как раз с тех пор, когда они в моду вош­ли. А знаете, кто на лыжи поставил? Ирина Камынина. Поставила меня и друга Панькова. Ой, она вообще много куда меня поставила. А я ее пыталась на коньки — не хочет. Представляете, я очень люблю коньки, но друзья не любят.

 Ой, вы с такой отвагой рассказываете...

 Я так люблю себя за бесстрашие! Я такая бесстрашная! Правда, когда мы однажды перед премьерой спектакля «Волшебный уголек» пришли все в синяках после катка, режиссер нас так отругал, так отругал. Сказал: «Что бы вы еще когда-нибудь перед премьерой куда-нибудь, придурки, пошли! Мы все такие разбитые были! Но риск — благородное дело. К тому же погоня 31 адреналином, за глотком свежего воздуха. И вообще мы, актеры, дико нужда­емся в новых впечатлени­ях. Мы же постоянно опустошаем внутренний сосуд Мы же каждый вечер со сцены все отдаем, отдаем, а сосуд не всегда восполняется. Надо же как-то пополнять. А чем? Только жиз­нью. А когда общаться? Как говорит Саша Варавин: «А жить-то, жить-то когда?»

 А если нет лыж и коньков нет, что же тогда?

 Новая работа, новый спектакль, новые роли. Кстати, в погоне за новы­ми впечатлениями иногда смотрю хорошие фильмы. Феллини, Формана. Прос­то берешь и смотришь. Не это если внутри совсем пустота. Или родственни­кам в Омск могу позвонить. Они иногда такого понарасскажут — масса новых впечатлений. Все соки вытянут: «Ну, ты как? Ты как?», бла-бла-бла... потом долго полумертвая ходишь. Тоже ведь отдача.

 Удивительно, обычно женщины не устают от теле­фонных разговоров.

 Нет во мне этого. Не болтаю я по-женски по те­лефону по полтора часа. Только если накатит. Я просто люблю тепло, уют и чистоту. А еще безумно люблю красоту. Никогда мимо глаз красивую черту не пропущу. Вот увижу что-нибудь красивое и хо­жу, глазею. Знаете, я заме­тила, когда у меня прекрас­ное настроение, все вокруг такие красивые! А когда на­строение плохое — кругом одни уроды. Дикое количес­тво страшных людей. Ой, еще у меня есть одна муж­ская черта: все женщины любят ходить по магазинам, а я люблю дома сидеть перед телевизором. На ди­ване, как мужики. Покупки делаю моментально всегда вижу свою тряпку сразу. Меряю за пять мину и забираю. Я не понимай женщин, которые ходят, что-то там смотрят.

 Вы просто идеальна; женщина: телефон не занимаете, по магазинам не пропадаете...

 Да уж, какой я идеал! Я вообще избалованным ребенком была в детстве. Таким избалованным! Впрочем, в актеры вообще иду эгоцентристы. Нормальным людям в этой профессии тяжело, потому что нужно постоянно эпатиро­вать, удивлять. Актер — это диагноз.

 И до чего вас довел этот диагноз?

 До театрального инсти­тута. Сергей Афанасьев все это заварил, затеял, нашел прекрасных педагогов, об­новил штат. И все это бес­платно для нас, заочников. Представляете? Для меня это не тяжелый труд, а то, что ты выбираешь с радос­тью. Не ищем мы легкого пути. Скучно это все! Прав­да, много приходится чи­тать, готовиться. И времени не хватает. Нет... хватает — куда мы денемся. А впереди большая работа с Романом Козаком и его новым спек­таклем, потом гастроли. В общем, некогда мне будет готовиться к июньской сес­сии. А вообще, это так хоро­шо — боже ж ты мой! Я раньше не любила учиться, а сейчас люблю. Мне кажет­ся, актер должен каждые четыре года обновлять зна­ния, учиться, играть роль дилетанта, для того чтобы развиваться и не накапли­вать в себе штампы. Нужно все сбрасывать и становить­ся белым листом бумаги.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272