Ольга Цинк: «Актриса – это диагноз»

— Оля, как вы чувствовали себя, когда играли в Москве? Не было страха, неуверенности? Какие ощущения от московской сцены, публики?

— Это было потрясающе — было полное ощущение, что меня из одной почвы пересадили в другую, и мне сразу стало комфортнее, уютнее и свободнее. Мне было так хорошо в Москве! Там все другое. И в первую очередь зритель. Там другая атмосфера в театре. Ты там немного возвышаешься, ты там паришь... Давно уже не было такого чувства — парения, зачарованности. А артист на сцене, конечно, должен быть зачарован. Вот тогда ты свободен. У меня это и произошло. Я была такая счастливая. Настоящая свобода возможна, когда выходишь на сцену получить наслаждение от всего, от каждого движения. Это драйв.

— Наркотик?

— Да, наркотик. Кураж. Вот мы там и куражились. «Двойное непостоянство» — спектакль классный, хорошо сделанный, но иногда он у нас не получался. А тут все получилось. Мы никогда не играли его так, как получилось в Москве, на «Золотой маске». Приехали, настроились, Дима Черняков с нами порепетировал, а после прогона сказал: «У меня очень хорошее чувство, вы молодцы. Помните, что вы играете очень хороший спектакль, и чувствуйте себя как французская труппа, приехавшая в провинцию. Ничего не бойтесь».

— На последнем показе всю публику составляли «гранды» театра и кино. Вы знали, что будет такой зал?

— Татьяна Николаевна Людмилина, наш директор, зашла в гримерку и сказала, что в зале Марк Захаров, Александр Калягин, другие мэтры. Но больше всего ее поразило, что на спектакль пришел Ульянов — а он, как известно, вообще никуда не ходит! Нас пять раз на поклоны вызывали.

— Счастливы получить «Маску» с формулировкой «За бесшабашность»?

— Кто вам такое сказал?!

— Пресса писала, что Алла Демидова вручила «Маску» с этими словами.

— Алла Демидова сказала «За смелость!» Нет, мы, конечно, молодцы. Мы действительно ничего не боялись. Ну, почти ничего. Но главное — мы никоим образом не старались понравиться московской публике. Не было никаких провинциальных комплексов.

— Чувствуете свою популярность, известность в городе? Не узнают еще на улицах?

— Что вы, какая у нас известность! Актеры друг друга поздравляют, а так... Ну, ловишь иногда взгляды заинтересованные. Хотя я знаю, что у многих наших актеров есть свои поклонники. Получаешь цветы от каких-то совсем неизвестных людей, чувствуешь, как они на тебя смотрят.

— А драгоценности не вкладывают в букеты? Может, какой-нибудь местный олигарх в числе ваших поклонников?

— Олигархи в театр ходят редко!

— Почему редко? Вот в Москве на спектакли Гришковца ходят. С банкиром Александром Мамутом Гришковец даже дружен.

— Ну так то Москва! Там недавно очень крутые ребята арендовали малую сцену МХАТа, и Нина Чусова, сейчас одна из самых модных режиссеров, поставила с ними «Сон в летнюю ночь» Шекспира! Она с ними репетировала по-настоящему, был помреж, были костюмы, и Чусова на них кричала, как полагается, строила их. Они сыграли спектакль почти без зрителей, но записали его на видео.

— Не завидуете московским актерам, у которых гораздо больше возможностей — и в театре, и в кино?

— Есть зависть... Им так много дано: намоленная сцена, гениальные партнеры, общение с умнейшими театральными людьми и прекрасный зритель. Непонятно, почему они себя так дешево продают в сериалах? Не могу понять — это что, такая бедность? В московских актерах нет любви. Почему в Москве мало хороших спектаклей? Не только потому, что мало хороших режиссеров, но и потому, что актеры заняты собой, своим продвижением, деньгами. И никто не дорожит другим. Нет, жить я бы там не смогла, там творчеством заниматься, боюсь, невозможно. Да и все равно все лучшие режиссеры приезжают ставить к нам в «Глобус».

— Все роли, которые вы играете в последнее время, совершенно разные. Откуда вы берете своих героев — из себя?

— Все, что есть в роли, все качества, черты характера — обнаруживаешь в себе. Это такое счастье, когда осознаешь, что это в тебе есть, это вдруг реализуется. Актеры страдают, когда им дают одноплановые роли — они тогда не дышат, не могут развиваться. А мне так повезло — в последние два года режиссеры как с ума сошли. Наверное, это не может продолжаться вечно, это просто такой период.

— От чего зависит успех театра?

— Прежде всего от директора. Можете представить, сколько сил приложила Татьяна Николаевна Людмилина, чтобы заманить в «Глобус» Елену Невежину, которая сейчас ставит спектакль по Хармсу. А от того, какой режиссер приедет, и зависит, каким получится спектакль, какой актерский ансамбль сложится. Вмешиваются, конечно, случайности: год назад не приехал Андрей Могучий, а вместо него поставил «Вишневый сад» Игорь Лысов. А не ставил бы Лысов — не было бы сейчас в театре группы людей, понимающих и поддерживающих друг друга, не было бы команды. Потому что в театре поодиночке невозможно, обязательно нужно поддерживать друг друга, помогать.

— А как же театральные интриги? Какой же театр без интриг?

— Интриги есть везде, в любом коллективе. Всегда за спиной будут шептаться, всегда есть недовольные и обиженные. Потому что, бывает, без ролей остаются даже замечательные актеры. Вот, например, Людмила Трошина — это сейчас она занята, у нее сейчас такие роли, а два года назад нечего было играть. А она замечательная актриса, сумасшедшая. У нее диагноз: «актриса»!

— У вас тоже такой диагноз?

— Надеюсь. Я уже с детства знала, что буду актрисой.