Яна Колесинская, «Один дома»
В
театре «Глобус» переписали набело знаменитую пьесу «Сладкоголосая птица юности», отхлестав новой версией неудачников и
слабаков.
Серебристый занавес, полукруглая сцена, микрофон, софиты, кокс, виски, пеньюары, золотые трусы (художник Надежда Осипова). Юношеская любовь в сердце, Голливуд в голодной голове. Мир славы, денег и власти. Мир богемы. Мир сильных мира сего. Эй, Чэнс Уэйн, наглый жиголо, таскающийся за стареющими звездами и мечтающий увезти за их счет свою юную провинциалку в Голливуд! Сунулся туда — будь добр, соответствуй. Иначе растопчут. Здесь ты или подчиняешь — или подчиняешься. Третьего не дано. Об этом новая версия старой пьесы «Сладкоголосая птица юности» американского Чехова по имени Теннесси Уильямс, осуществленная режиссером из Германии Андреасом Мерц-Райковым.
Персонажи спектакля многолики, как хамелеоны, но основных ипостасей две. Одному и тому же человеку поровну отпущено и силы, и слабости; все зависит от того, кто находится рядом. Не люди подстраиваются под обстоятельства — обстоятельства ломают людей. Диву даешься, как от одного состояния бросает к совершенно противоположному: только что ты был хозяином положения, и вот уже ты ноль.
Преуспевающий хирург Джордж (Владимир Дербенцев) является в гостиничный номер к Чэнсу с требованием немедленно покинуть город: он женится на его девушке. Лощеный молодой человек без страха и упрека, монстр без чувств и эмоций ни на секунду не теряет самообладания. Холеными руками в перчатках брезгливо убирает с лацкана вцепившиеся пальцы нервного оппонента. Давит его своим авторитетом. Диктует свою волю. И он же, обряженный в короткие штанишки, тварь дрожащая за столом у тестя. Слова против сказать не может, возразит и тут же тушуется, вякнет и тут же заткнется, смешной и жалкий в своей ничтожности.
А тесть, он же босс Финли, проще говоря, мэр города (Евгений Важенин), прекрасен и страшен одновременно. Прекрасен в своей уверенности и силе, страшен в том же самом. Артистичность в манерах, бесцеремонность в общении, беспардонность с каждым. Растерян лишь на минуту, когда дочь бросает в лицо обвинения, но тем беспощаднее будет отповедь ей и месть виновным. Его невозможно ослушаться, даже если твоя решительность непреклонна. Он непобедим априори.
Его сын в облике жалкого пресмыкающегося (Алексей Кучинский) будет лебезить и извиваться под карающей тростью папаши, но обернется криминальным авторитетом и пинками в живот расправится с Чэнсом. Бросит мерзкую правду в лицо экс-жениху сестры, уйдет победителем, оставит жертву валяться в луже крови, а поделом, не зарывайся, не лезь в нашу семью, которую ты же и опозорил, знай свое место.
Все переворачивается с ног на голову, оказывается не тем, что оно есть. Амбивалентность поведения воплощает прежде всего главная пара спектакля — ловец удачи Чэнс Уэйн и бывшая кинодива по прозвищу Принцесса. Сначала Чэнс вертит ею, как Босс Финли тросточкой. Пользуется ее утренними страхами, шантажирует магнитофонной записью, увертывается от ее сексуальных домогательств. Она чуть ли не на коленях перед ним ползает, а он отпихивает ее, как осточертевшую поклонницу, будто тем и развлекается, что повелевает сердцами. Даже начинаешь уважать Чэнса за верность «своей девушке».
Только какая-то гнильца просачивается в статном герое Максима Гуралевича, упертом на Голливуде и переступающем через все, через что можно переступить. А толку? Бывшие друзья, собравшись в баре, устраивают настоящую смеховую экзекуцию. Чэнс начинает быстро ломаться, заглатывая таблетки и запивая их виски — так быстро, что даже доброжелатели не успевают его остановить. Куда только деваются наглость и нахрапистость, самоуверенность и цинизм! Теперь уже он будет умалять Принцессу замолвить словечко, но Принцессе он больше не нужен.
Великолепная Светлана Галкина в прологе спектакля пустила свою героиню на подгибающихся ногах в пьяный изломанный танец. Затем вселила в нее утренний ужас загнанного зверя. После раскрыла в ней волшебную манкость. Следом лишила силы и обаяния. Наградила ужимками капризной звезды. Наделила страданием неординарной женщины. И вдруг, после известия о триумфе ее фильма, превратила в железную леди. Ей больше не требуются сексуальные утехи, которыми она спасалась от творческого краха. И эха не слышно от ее мурлыкающего голоса, и следа не осталось от ее завлекающей походки. Она спокойна, самоуверенна, неприступна и равнодушна ко всем, кроме себя. «Прошлому возврата нет. Твое время, твоя юность, они прошли. Это было единственное, что ты имел», — говорит Принцесса согласно пьесе в переводе Виталия Вульфа. «Ты никто. Привыкай к этому», — спокойно уничтожает она Чэнса в спектакле «Глобуса», оригинальный перевод для которого осуществила Екатерина Райкова-Мерц.
Тема Уильямса о невозможности возвращения в прошлое и неумолимости времени трансформируется здесь в конкретное современное высказывание о нелепости юношеской мечты, если для ее осуществления не хватает силы и ума. В социуме котируются только успешные. Неудачникам нет места в этом мире. Сладкоголосая птица юности превратилась в хрипло каркающую ворону. И, чтобы довершить падение бездаря, режиссер делает совершенно издевательский ход. Пред мутны очи пьяного Чэнса является клоун в колпаке (Екатерина Боброва) и с особым цинизмом исполняет хрестоматийный монолог из советского романа «Как закалялась сталь». Ну, тот самый, где про жизнь, которую надо прожить так, чтобы не было мучительно больно. Он тоже перевернут с ног на голову, как и всё в этом пространстве. Время расставило свои акценты, хотим мы того или нет. Время подпустило стебу и поубавило романтики. И никого здесь не жалко, нет никакой милости к падшим — ни у театра, ни у зрителей. Зато победителям — респект и уважуха.
