Яна Колесинская, «Театрон»
Новосибирский академический молодежный театр «Глобус» при поддержке Министерства культуры Новосибирской области с 1995 года проводит один из крупнейших международных культурных форумов за Уралом. Юбилейный XV Международный Рождественский фестиваль искусств в рамках реализации национального проекта «Культура» проходил в Новосибирске со 2 по 16 декабря 2023 года. Основная идея МРФ — подарить зрителям встречи с подлинными образцами современного российского и зарубежного искусства под эгидой лучших традиций Рождества.
МРФ раз в два года приглашает в Новосибирск лучшие премьеры страны. Статусность и представительность — главный критерий отбора для фестивальной афиши. На этот раз туда попали несколько спектаклей-долгожителей — словно затем, чтобы заострить коллективный месседж, сделать общее высказывание максимально внятным. Выстроившись в единый звукоряд, разрозненные постановки вдруг начинают обнаруживать общую повестку, усиленную таким соседством. Так, темой недавней «Гравитации» неожиданно стала категория смерти; прошлый ХIV МФР высветил тему любви. Сегодня театральные пазлы сложились в монументальную живопись: дорога, побег, эмиграция.
В Париж, в Париж!
Нуар-драма «Зойкина квартира», Московский драматический театр имени Пушкина, режиссер Евгений Писарев, художник Зиновий Марголин.
В афише XV МФР — два спектакля по произведениям Михаила Булгакова, для которого эмиграция была навязчивой идеей. После того как были запрещены его произведения, он отправил письмо правительству СССР с просьбой «в срочном порядке покинуть пределы СССР». Ему отказали. Он писал еще. И опять отказ. Он умер совершенно разбитый, потеряв зрение, словно оно отказывалось фиксировать торжество соцреализма.
Не удалось уехать и героине его пьесы «Зойкина квартира». Правда, совсем по другим причинам.
«К Рождеству мы будем в Париже!» — уверена железная леди Зоя Денисовна. Если у ее создателя отнимали свободу творчества, то у нее — многокомнатную квартиру. Затем и понадобился проект веселого дома, чтобы под прикрытием швейной мастерской заработать деньжат и смотаться за границу. Но Зойке невдомек, что добром эти утехи не кончатся. С самых первых шагов Зойки по неустойчивому паркету нехорошая квартира наполняется булгаковской чертовщиной, инфернальное пространство отзывается зловещими звуками. Лампочка загорается по взмаху руки, по верху ползут мутные тени, пол с потолком образуют наклонную плоскость, лишенную стен.
У людей, теряющих почву под ногами, начинается пир во время чумы. Разгул поставлен в лучших традициях кинематографического нуара. Кокаин осыпается на рояль белой порошей, наркотический смех превращается в сатанинский хохот. Живой оркестр с барабанами пускает всех в пляс, пластические этюды гостей становятся всё откровеннее. Даже престарелый олигарх Гусь, изъясняющийся интонациями знаменитого генсека и передвигающийся как манекен, выскакивает из своего футляра, чтобы разобраться с возлюбленной. Та сбегает от него в Париж (куда ж еще), опережая своего работодателя Зою Денисовну. Представитель криминальных кругов китайской национальности (погоняло Херувим) тоже сбегает, вернее, возвращается на историческую родину, прихватив награбленные деньги и горничную Манюшку. Гусь остается лежать, завернутый в ковер. Сверху, как белый флаг капитуляции перед жизнью, на него приземляется Манюшкин передник.
Не бывает веселой жизни без расплаты, а расплачиваться за всех придется Зое Денисовне и ее инфантильному пианисту. Инициатива наказуема, так что всё идет по плану. Люди в черном, нагрянув в обитель разврата, олицетворяют и карающее государство, и более высшую силу, сквозняком гуляющую по квартире. Они походя снимают ботинки с инфантильного пианиста, который от страха ни жив ни мертв, — взамен своих желтых, совершено не соответствующих вечернему фраку. Злодеи тоже хотят красивой жизни, но чинить расправу гораздо приятнее.
В Сорбонне нет колхоза
«Душа моя Павел» Российского академического Молодежного театра по роману Алексея Варламова, режиссер Алексей Бородин.
Заглавный герой спектакля — единственный из всей многочисленной команды персонажей, кто даже не помышляет о загранице. Его маленькая эмиграция — это отъезд из закрытого городка в Москву, учиться «на читателя». Ему подсунут самиздатовский «Архипелаг ГУЛАГ», и когнитивный диссонанс будет выражен ломкой всего его длинного и нескладного тела.
Лекции откладываются, зато его учат старшекурсники на колхозном поле. Пашкина голова нашпигована идеологическими штампами типа «СССР — лучшая страна в мире», а приходится стоять в борозде с антисоветчиками и диссидентами. Его первая любовь Алена, забывая нагибаться за клубнями, соловьем заливается, описывая забугорные блага. Колхоз — это тяжелый и порой бессмысленный труд, способствующий разоблачению существующего строя: «Ты себе можешь представить, чтобы где-нибудь в Оксфорде или Сорбонне студентов на первом курсе на турнепс отправляли?» Пашкины наставники представляют свое будущее именно там.
Театр лишил Павлика юношеских «прыщичков», которые в книге были отдельным поводом для насмешек. Персонаж РАМТа чертовски привлекателен, для девушек он лакомый кусок. Конфликт неотесанного провинциала с матерыми филологами, не затрагивая внешность, целиком переходит в идеологическую область. Проблема в том, что разговоры таковыми и остаются. В интеллектуальном плане гуманитарии продвинуты, но, видимо, только у технарей знание — сила.
Один из оппонентов Павлика в минуты релаксации исполняет под гитару Высоцкого: «Мне вчера дали свободу, что я с ней делать буду?» На фоне обширной музыкальной программы спектакля, включающей дискотечные хиты 80-х, эти строки звучат особенно концептуально. Попытка колхозного бунта против каторжного труда провалилась. Борьба за любимого декана, снятого с должности, тоже закончилась ничем. Студенты, требуя справедливости, выстраиваются в ряд, всё равно как на демонстрации, и скандируют, всё равно как «эль пуэбло унидо хамас сэра венсидо!» Казалось бы, это кульминация спектакля, зритель тоже чувствует небывалый подъем, испытывает сладкий трепет в груди. Протестующие отступают так же внезапно, как и начали. СССР будет упразднен, но не их усилиями.
Но! «Кажется, я усомнился, отец», — отправляет Павел мысленное послание. Вот. Наконец-то. Каждый мыслящий индивид обязан сомневаться. Без этого не бывает прозрения. Честному и чуткому человеку, каков Павел, необходимо увернуться из щупалец идеологов, приобрести опыт, разобраться, что происходит вокруг. И только потом совершать поступки.
Мальчик хочет в Амстердам
Оптимистическая трагедия (комедия) «Человек из Подольска» Донецкого республиканского академического молодежного театра, автор Дмитрий Данилов, режиссер Александр Лебедев.
Абсурд — ключевое слово пьес Дмитрия Данилова, его фирменный знак, его метод исследования реальности. На это раз абсурд понадобился для того, чтобы небытовыми средствами донести простые вещи о принятии этого мира, умении видеть в нем красоту, необходимости изменить угол восприятия и ракурс постижения. Но происходит это путем принуждения и насилия, подделывающихся под гуманные методы воспитания. Под раздачу попал Коля из Подольска.
Полицейские, арестовавшие Колю для (пере)воспитания, дружно машут ручкой палате № 6. Особенно хороши в этой палате внезапные выступления мужского ансамбля песни и пляски, девчачий кардебалет с мыльными пузырями, реинкарнация Пушкина, то и дело гибнущего от выстрела, госпожа капитан, вся в белом, как невеста, но в кителе с погонами, и прочая, прочая.
Коля испытывает богатейший спектр эмоций: он ошарашен, озлоблен, испуган, то закатывает истерику, вскакивая с места и пытаясь устроить побег, то юродствует, остервенело помешивая ложечкой в пустой чашке. Коля уже и сам намалевал себе маску клоун и пытается поясничать, но не получается у него принять правила игры. Не доходит до него, что от него требуется. Коля, как и Сережа из другой пьесы Данилова, очень тупой.
А на уловки госпожи капитана реагирует сугубо по-мужски, но ничего ему не досталось, потому что не за этим Коля сюда попал. А потому Коля попал сюда, что Коля ненавидит Подольск; Коля мечтает про Амстердам. Его заставляют малую родину любить, но Колино счастье, по большому счету, заключается в том, что в Подольск он ездит только ночевать, а работает-то он в Москве. Вся российская провинция рвется работать в Москву. В Москву, в Москву! А Коля: Амстердам, Амстердам...
В Москву, на ярмарку невест!
Сцены романа Пушкина «Евгений Онегин» в двух частях, театр им. Вахтангова, режиссер Римас Туминас, сценограф Адомас Яцовскис.
Татьяны милый идеал живет в деревне, где есть всё для душевного трепета. Татьяна, русская душою, совершает прыжки и кульбиты под воздействием гормонов первой любви, ошалев от счастья и всего прочего, чем сопровождается эта возвышенная болезнь. И вот растворившись в толпе других девушек, главная героиня романа в стихах вынуждена прощаться с отчим домом. Их бесцеремонно загоняют в убогую теплушку, чтобы доставить по назначению — в Москву на ярмарку невест. Так в минусинском спектакле Павла Зобнина Сашу Негину, подобно реквизиту, заколачивали в товарном вагоне с пометкой «не кантовать». И тоже отправляли в Москву. В Москву. В Москву.
Наверное, покой и умиротворение, обретенные в супружестве со старым генералом, создают призрачную гармонию с самой собой, когда осознаешь прелесть, невозвратность и тщету любовных страстей. Банка, откуда оба по очереди черпают большой деревянной ложкой привезенное из деревни варенье, стала залогом их общности. И только музыка Фаустаса Латенаса с отголосками Чайковского будет проникать за оболочку видимости, намекая на нечто необъяснимое и недостижимое.
Не будет другой любви, не будет другой дороги, не будет других миров, не будет спиралей Космоса. Москва, принявшая Татьяну и воспитавшая ее, останется конечной точкой на карте. А постаревший Онегин уедет, исчезнет, растворится в мареве необъятного зеркала, которое движется, как река, колышется, как неподвластная нам стихия, что распоряжается хаосом и порядком, примиряет земное и мистическое, соединяет несоединимое.
Вокзал на двоих
Мюзикл «Обыкновенное чудо» Санкт-Петербургского государственного театра юных зрителей имени А. А. Брянцева, автор Евгений Шварц, режиссер Алексей Франдетти, сценограф Вячеслав Окунев.
«Обыкновенное чудо» следовало бы отнести к любовной теме прошлого МРФ, но тогда постановка только намечалась. А в нынешнюю повестку она вписалось так органично, будто специально под нее была придумана. Действие мюзикла происходит в декорациях вокзала, но зал ожидания упразднен. Ожидать сидя на месте невтерпеж — все куда-то едут, спешат, устремляются, много лет назад уносятся на черном коне. Свита короля путешествует с чемоданами и саквояжами — основными предметами реквизита. На заднике то и дело появляется пыхтящий поезд, дублируемый миниатюрным макетом, что проползает по авансцене.
Ритм дороги задан самим текстом. «Давайте убежим отсюда», — говорит принцесса Медведю, и они осуществляют совместный побег от обыденности. Но поцелуй оказывается невозможен, и Медведь на этот раз убегает один — от нее. И Принцесса убегает одна — за ним: «Я три дня гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны». Нескончаемая круговерть дороги то разлучает, то опять соединяет. А супружество приводит к остановке в пути, поэтому Волшебник и придумал для своей жены развлекательный проект, который заставляет и их самих, и его героев преодолевать сопротивление пространства.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Принцессе и Медведе. Неизвестно, что произошло после поцелуя, состоялось или отменено превращение в Медведя, влюбленные дети опять убегают куда-то. Открытый финал позволяет нафантазировать чудо любви, такое, как во всенародном фильме 1978-го года. Туда же отсылают музыка Геннадия Гладкова, песни Юлия Кима, а также рассыпанные по всей ткани спектакля приветы Марку Захарову. Никуда не деться от аллюзий, ассоциаций, воспоминаний, сравнений. Но акценты расставлены несколько иначе, и жена Волшебника безутешна: «Что может быть печальнее. Я слышала каждое слово и плакала».
Что может быть обычнее того факта, что ничто не вечно под луной. Вскоре она исчезла под черным покрывалом: опять все умрут, а он останется. На этот раз бессильна его волшебная палочка, из которой на огромную сияющую лестницу сыпались лунные блестки. Похоже, Волшебник, признав свои чудеса бесполезными, смиренно принимает одиночество.
Между двух семей
«Мужья и жены» Московского Художественного театра имени А. П. Чехова, автор Вуди Аллен, режиссер Константин Богомолов.
Если все герои XV МРФ живут в России, то действие «Мужей и жен» происходит в Нью-Йорке. Эти американцы вполне себе успешны и благополучны, но тоже куда-то хотят. Женатый профессор, что крутит трусливый роман со студенткой, прямым текстом сообщает ей, что хотел бы уехать в Париж. На самом деле каждый из них хотел бы уехать от опостылевшего супружества. Смотаться от самого себя, измученного однообразием семейной жизни.
Они хоть и занимаются интеллектуальной деятельностью, но у них один секс на уме, в этом-то вся проблема. Именно в данной области отношений настигает их сначала неудовлетворенность, а потом пресыщенность. Побеги туда-сюда и набеги оттуда-отсюда приводят к временным успехам. От себя не убежишь, какой бы маршрут ни придумывал.
Одна супружеская пара приходит в гости к другой супружеской паре. С порога заявляет, что решила развестись. Гостеприимные хозяева реагируют болезненно, демонстрируют свое огорчение. Будто не понимают, что развод — в порядке вещей, развод — дело обычное, развод они сами переживали и еще не раз переживут. В том и заключается большая маленькая ложь — каждый догадывается, что полигамия содержится в самой природе человека и сам охотно ее практикует, но другому в праве на свободные отношения отказывает. Периодически по сцене бегает парень на каблуках и ставит всем рожки.
«Давайте выпьем за крепкую семью, о которой можно только мечтать» — тост, произносимый в финале временно раскаявшимся мужем, следует понимать буквально. Мечты, как известно, прекрасны тем, что невыполнимы.
Полет во сне и наяву
Фантастическая сказка по мотивам романа Булгакова «Мастер и Маргарита Белорусского государственного академического театра юного зрителя совместно с театральным проектом «ТриТформаТ», автор инсценировки и режиссер-постановщик Татьяна Самбук, композитор Дарья Гарбузняк.
Что будет, если взять роман Булгакова и отбросить всё лишнее? На бумаге это сделать невозможно, ибо эта вещь, как и любое наследие, неприкосновенна. Это возможно сделать только в театре. В час сорок сценического времени уместилось самое главное — линия Мастера и Маргариты, их встреча с нечистой слой (как они ее называют), их путешествие в другое измерение — самое дальнее и непостижимое из увиденных нами.
При всей ликующей театральности этой постановки режиссер отказывается от броских технических эффектов, даже гостей на балу играют зрители, к которым обращается свита Сатаны. Здесь всё работает на идею, выкристаллизованную из многообразия булгаковских тем, смыслов, намеков и лирических отступлений.
Жизнь бессмысленна, когда не дают творить. Известен факт, что Булгаков проинспектировав рецензии, вышедшие о его произведениях за десять лет, подсчитал, что из трех сотен текстов 298 — ругательные. «Я прошу принять во внимание, что невозможность писать для меня равносильна погребению заживо», — взывал он к Сталину. Но Сталин не Воланд, Булгаков сильно ему польстил.
Мастер, написавший роман о Понтии Пилате, тоже сломался из-за козней продажных критиков. Опрокинулся на спинку, поднял лапки, сошел с ума. Мечется, ищет выход, страдает от панических атак... В прологе он появляется в черном пальто поверх больничной пижамы, словно изначально готов к побегу от реальности. Ему одна дорога — в иной мир, непохожий на наш. В мир иной уготован ему путь.
Маргарита ради Мастера готова на все, даже на сотрудничество с Сатаной. На приеме у Воланда убитая горем женщина обретает волю, спокойствие, независимость. Воланд проводит ее, помимо бала, еще через одно испытание — показывает кинохронику мировых войн и катастроф. Какие могут быть личные невзгоды, когда планета в огне. Ее лицо искажено страданием и болью, она в бессилии сжимает кулаки, но она должна выдержать всё это, должна выстоять, должна терпеть ради возлюбленного. Воланд прав — Мастер не заслужил света. Он заслужил покой.
Куда по воле Воланда отправляются Мастер и Маргарита, мы понятия не имеем. Наше знание ограничено земным опытом. Мы можем только догадываться, что им предстоит долгая дорога за горизонт, и будет играть инфернальный оркестр, и музыка сфер вовлечет в стихию недостижимого, и распахнутся окна и двери, и расступятся тучи, и мировой сквозняк взвихрит полы плаща, и загорится оранжевым пламенем земля. Воланд будет шагать по горящей планете, охраняя тех, кому даровал покой.
Ведь есть покой и воля?
