Анастасия Загородная, «Советская Сибирь»
Из
матерчатой сумки она достала толстенную папку с
веревочками, на
которой крупными буквами было отпечатано «ДЕЛО», и
сказала: «Здесь моя жизнь». А
потом, рассмеявшись, добавила: «Такая вот тяжелая». В
этой папке Лилия Леонидовна Метелева, заслуженная артистка России, хранит все, что накопилось за
40
с лишним лет работы в
Новосибирском театре юного зрителя. Старые программки, буклеты, афишки, ветхие вырезки из
газет... Единственно материальное, что осталось и
вправе называться историей.
Театр «Глобус», отмечающий в этом году свое 70-летие, — мощный, успешно существующий и развивающийся, уверенно заявляющий о себе на международном уровне, в конце 30-х был совсем еще молодым коллективом под названием ТЮЗ. Как раз в то самое время будущая актриса Лилия Метелева была просто школьницей, влюбленной в театр.
— Наша школа (деревянное 2-этажное здание на пересечении улиц Урицкого и Ленина) находилась неподалеку от «Красного факела». И каждый раз, когда мимо проходили актеры — на репетицию или утренний спектакль, — мы всем классом прилипали к окнам, забывая об уроках.
Ее кумирами были тогда Н. Ф. Михайлов и Е. Г. Агаронова — организаторы Новосибирского ТЮЗа, а впоследствии актеры «Красного факела». И, конечно, 3. Ф. Булгакова, чья известность была в тот момент неоспорима.
Во время войны, когда новосибирские театры уехали из города, а к нам были эвакуированы ленинградские, Лиля училась и работала, как многие дети военного времени, на заводе (теперь она вспоминает, что «чистила какие-то маленькие конденсаторы»), играла в школьном драмкружке и продолжала ходить на спектакли. Мало-помалу, полудетское увлечение перерастало в серьезное, осознанное желание стать актрисой.
В 1947 году театр «Красный факел» объявил набор в студию.
— На экзамене я читала монолог Снегурочки. Этот спектакль в то время уже шел в ТЮЗе. Снегурочку играла Булгакова. Потом, спустя какое-то время, Снегурочкой стала и я. Это одна из моих любимых ролей. Чистый, светлый образ. В этой сказке есть все: и любовь, и смерть, и лирика, и драматизм...
Время, выпавшее на долю Лилии Леонидовны, лирическим не назовешь, оно не совсем совпадало с ее тонким душевным складом. И не всегда актриса имела возможность играть только такие роли, которые бы соответствовали ее натуре и дарованию.
— Окончив студию, я пришла в ТЮЗ. Театру нужны были травести, а я по внешним данным подходила. И первым моим спектаклем был «Красный галстук»: я исполняла роль девочки Марины — очень идейной и принципиальной. В общем, всех учила по-пионерски жить и все время отчитывала своего брата-шалопая. Если честно, я не любила эту роль. Как-то она была мне не по нутру... Но что делать, тогда время было такое... Ролей, подобных этой, было достаточно, и нужно было в них жить. К счастью, были и другие — серьезные, глубокие. Одна из самых интересных — Эми в «Жестоком мире» (по роману Ч. Диккенса «Крошка Доррит»).
Я любила свою Машеньку, в одноименной пьесе Афиногенова, спектакль «Когда цветет акация» — в нем я играла взрослую девушку, студентку. Мне, пока еще сохраняющей за собой амплуа травести, эта роль была чрезвычайно интересна. Там решались вопросы нравственности, присутствовали психологические моменты, был даже любовный треугольник. Кстати, моим партнером был замечательный актер Виктор Орлов. Что же касается сказок, то основной, проходящей через всю мою сценическую жизнь, наверное, стоит назвать «Снежную королеву». Я играла и Герду, и принцессу, и разбойницу — с особым удовольствием, а потом уже — бабушку...
За 40 лет заслуженной артисткой России Метелевой сыграно множество ролей. «Я поначалу старалась подсчитать, а потом махнула рукой...» — признается Лилия Леонидовна.
Были и признание, и успех, и, увы, нормальные для любой актерской судьбы простои с эпизодической занятостью. Но о таких темных пятнах актриса не помнит. Она относится к той категории милых людей, чья память способна воспроизводить только светлое.
В конце разговора Лилия Леонидовна посетовала, что, мол, рассказ ее был недостаточно последователен, не очень конкретен, и, с улыбкой вздохнув, оправдалась: «Уж очень сложно всю свою жизнь по полочкам разложить...»
