Сквозь толщу слёз

В Новосибирском «Глобусе» появился такой спектакль на Малой сцене — «Моя Марусечка» по одноименной повести Александры Васильевой. Это простая история о женщине, которая всю жизнь проработала и счастья, как говорится, даже краешка не видела. Нет ни захватывающего сюжета, ни потрясающих психологических наворотов, ни тем более спецэффектов. По сути дела, есть только актеры, которые выходят на сцену то вместе, то по очереди и произносят литературный текст. Здесь даже нет четкого разделения по ролям, когда этот актер играет такого персонажа, а тот — другого. Задача у режиссера Марины Брусникиной совсем иная: актеры не разыгрывают историю, создавая ее привычными средствами театра, а «рассказывают».

Марусечкой «побудут» и Тамара Седельникова, и Галина Яськова, и Людмила Трошина, а зритель примет этот способ подачи материла легко, без натуги, потому что главное, ради чего все «закручено» Брусникиной, — это познакомить людей с настоящей литературой. Это как раз тот случай, когда слово объемно, весомо, и с помощью слов, почти не прибегая к другим ухищрениям (пластика, мизансцены, сценография), можно «слепить» живые образы и выпустить их в жизнь.

Для Марины Брусникиной — московского режиссера и актрисы МХАТа — это далеко не первый опыт «общения» с литературным произведением. Она берет в работу не пьесы, а рассказы и повести, переплавляя их в особый жанр, который и литературно-художественной композицией не назовешь. Наверное, это «театр слова», который тоже имеет право на существование наряду с «театром представления». Разумеется, этот театр слова отличается от моноспектаклей — привычного для нас жанра. Брусникина создает особый — полифоничный — мир, где много героев, каждый из которых резко индивидуален, и мы это множество лиц обязательно запомним, хотя они и обозначены иногда лишь слегка.

Спектакли Марины Брусникиной совсем не оставляют впечатления «услышанных», хотя главный инструмент здесь — слово (не случайно ее режиссерские работы выросли из занятий сценической речью со студентами театрального вуза). Брусникиной удается создать зримые картины Марусечкиной жизни: вот она на партсобрании, а вот — в лодке на затопленном кладбище беседует сквозь толщу воды с умершей и похороненной сестрой, вот занимает деньги на посылку в тюрьму своему племяннику, вот отдыхает от трудов праведных в своем рыбном магазине. На сцене почти совсем нет декораций. Есть лодка, есть стулья. Но нет статики, действие развивается динамично. Дыхание жизни, ритм и общее настроение создается умелой режиссерской рукой, которая определяет четкие мизансцены, дает точные речевые и пластические характеристики персонажей.

Спектакль получился, и это очевидно. Он сделан с большим внутренним посылом, где не важны режиссерские амбиции, а гораздо важнее «вытолкнуть» на сцену то, что волнует душу, и представить все это на суд зрителей. А они на спектакле не только смеются, но и плачут. Что это за слезы? Очищают ли свою душу «катарсисом» или просто горюют о неведомой доселе Марусечке, которая прожила свою жизнь, как пришлось? А может быть, вспоминают и своих «Марусечек»... Марина Брусникина на спектакле и сама плакала. И эти слезы дорого стоят.