Поллианна
2
апреля вторник
18:30
14
апреля воскресенье
18:00
2 апреля 18:30 · вторник
14 апреля 18:00 · воскресенье
Поллианна
6+
Большая сцена вполне реальная история Элинор Портер
6+
Art
2
апреля вторник
18:30
2 апреля 18:30 · вторник
Art
16+
Малая сцена психологический фарс Ясмина Реза
16+
Отель двух миров
3
апреля среда
18:30
3 апреля 18:30 · среда
Отель двух миров
16+
Малая сцена Эрик-Эмманюэль Шмитт
16+
Дни Турбиных
4
апреля четверг
18:30
4 апреля 18:30 · четверг
Дни Турбиных
12+
Большая сцена Михаил Булгаков
12+
Чук и Гек
4
апреля четверг
14:00, 18:30
4 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Чук и Гек
6+
Малая сцена советская сказка о счастье Аркадий Гайдар
6+
Женитьба Бальзаминова
5
апреля пятница
18:30
5 апреля 18:30 · пятница
Женитьба Бальзаминова
16+
Большая сцена Александр Островский
16+
Спасите Леньку!
5
апреля пятница
14:00, 18:30
5 апреля 14:00, 18:30 · пятница
Спасите Леньку!
12+
Малая сцена Малика Икрамова
12+
Ревизор
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Ревизор
12+
Большая сцена Николай Гоголь
12+
Доклад о медузах
6
апреля суббота
18:00
6 апреля 18:00 · суббота
Доклад о медузах
12+
Малая сцена Али Бенджамин
12+
Денискины рассказы
7
апреля воскресенье
18:00
13
апреля суббота
18:00
Трое в лодке, не считая собаки
7
апреля воскресенье
18:00
Учитель танцев
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Учитель танцев
16+
Большая сцена Лопе де Вега
16+
Лисистрата
9
апреля вторник
18:30
9 апреля 18:30 · вторник
Лисистрата
18+
Малая сцена Аристофан
18+
Всем кого касается
10
апреля среда
18:30
11
апреля четверг
14:00, 18:30
Игроки
10
апреля среда
18:30
10 апреля 18:30 · среда
Игроки
16+
Малая сцена Николай Гоголь
16+
Каштанка
11
апреля четверг
14:00, 18:30
11 апреля 14:00, 18:30 · четверг
Каштанка
6+
Малая сцена нескучная история для маленьких и взрослых Антон Чехов
6+
104 страницы про любовь
12
апреля пятница
18:30
12 апреля 18:30 · пятница
104 страницы про любовь
16+
Большая сцена Эдвард Радзинский
16+
Горе от ума
20
апреля суббота
18:00
21
апреля воскресенье
17:00

Нина Чусова: «Гоголь – моя точка отсчета»

10 Ноября 2006
Елена Коновалова, «НьюсЛаб»

Как говорит о себе известный театральный режиссер Нина Чусова, в ее жизни все как будто идет по кругу. Леонид Хейфец когда-то не взял ее, молодую артистку, к себе в театр. Зато потом охотно принял на режиссерский факультет ГИТИСа. Константин Райкин тоже отказал Чусовой-актрисе. Но не смог устоять перед Чусовой-режиссером. Свою дочку Алину она вынашивала, репетируя гоголевского «Ревизора». Сейчас Нина Чусова ждет второго ребенка. И выпускает одновременно еще один спектакль по Гоголю — «Женитьбу» в новосибирском «Глобусе».

Через испытания

 Для меня это какое-то мистическое стечение обстоятельств, необъяснимое, — улыбаясь, говорит Чусова. — К Гоголю обращаюсь уже в четвертый раз — как начала еще в студенчестве с «Шинели», так и не могу остановиться. Для меня он некая точка отсчета: если задумываю поставить Гоголя, все остальное почему-то сразу же отпадает. Ведь в «Глобусе» я сначала предложила «Макбета», даже сделала распределение ролей. А потом с одним из актеров стали происходить разные неприятные истории, и мне сказали: все что угодно, только не «Макбет»! Так возникла «Женитьба»... Странно и то, что репетиции спектаклей по Гоголю у меня всякий раз сопровождаются испытаниями, подчас трагическими.

 Какими же?

 Когда работала над «Шинелью», умер папа — эмоционально я была такая подавленная, что дальше некуда. Репетировали «Вия» — у одного артиста случился микроинсульт, другой сломал ногу, — мы думали, что вообще никогда не выпустим спектакль! А еще в это время чуть не сгорела квартира: я уехала на два дня в Крым и забыла загасить дома свечку... Взялась за «Ревизора» — пришлось лечь в больницу на сохранение. А сейчас приехала в Новосибирск со всем семейством, и мама попала в больницу... Совершенно непонятно, почему так происходит! Видимо, в жизни начинается какой-то новый этап.

 Опасная у вас профессия!

 Что поделать! (Смеется.) Казалось бы, мистика, но в театре от нее невозможно отмахнуться. Режиссер несет ответственность за пьесу, к которой обращается. И чем глубже к ней отношение, тем серьезнее проблемы будут его преследовать — проверено не раз. Но в то же время это безумно интересно. Считаю, что режиссерская профессия — обязательное совпадение твоего внутреннего состояния с материалом, который ты делаешь. Только тогда получается что-то стоящее. Если совпадения нет, начинаются сложности, какое-то эмоциональное истощение — ужасно устаешь вытаскивать из себя то, чего не имеешь.

Москва сериальная

 К вопросу о сложностях: какие из них встречаются в работе с актерами?

 В Москве — сериальное мышление. Очень многие выходят на сцену с установкой — достаточно того, что зрители меня знают. И всякое художественное напряжение при этом исключается. А зачем, если они развращены сериалами, где даже текст толком учить не надо! Главное — типаж... Вообще, самое страшное в Москве — медийные лица, медийность там губит все. Когда после какого-нибудь позорного сериала везде печатают, что ты звезда, у молодых «едет крыша». Я всегда очень любила работать с молодыми артистами. Но они меняются за секунду, стоит только засветиться на экране. И, к сожалению, не понимают, что сегодня их сделали звездами, а завтра могут с такой же легкостью выбросить на помойку — все, вы нам больше не нужны. Как им это объяснить?..

 И действительно, как?

 Меня, во всяком случае, сейчас одолевает сильное желание что-то изменить, пытаться как-то настраивать их на иное отношение к жизни. Казалось бы, наше поколение тридцатилетних ненамного старше. Но мы стремились добиться чего-то более серьезного, нежели сиюминутный сериальный успех, заложить свой камень в фундамент времени... А сегодня молодые сплошь больны каким-то инфантилизмом! Меня очень удручает такое положение вещей. Может, потому и приняла недавно приглашение Леонида Ефимовича Хейфеца преподавать в ГИТИСе (ныне РАТИ, Российская академия театрального искусства. — Е. К.), хотя прежде никогда к этому не стремилась.

 В столице актеров губит медийность и сериальное мышление. А на периферии?

 У них другие проблемы. Часть рвется в Москву, а некоторые — к счастью, не все — смирились с провинциальным существованием: зачем стараться, все равно ведь не выгонят! Можно и на старых штампах проехать, публике же они нравятся!

Отдушина в «Глобусе»

 Впрочем, провинциальность — понятие не места, а отношения. Например, такую работу артистов и техническое оснащение, как в «Глобусе», встретишь не в каждом московском театре. Я здесь получаю просто колоссальное наслаждение от работы. Все идет не от головы, а от сердца, рождается без мук — просто чудо! Даже немыслимо сейчас представить, что могла отказаться от этой постановки...

 Из-за беременности?

 В том числе. Но, честно говоря, у меня было параллельное приглашение на съемки сериала, на кону стояли большие деньги. Однако я выбрала поездку в Новосибирск, о чем совершенно не жалею. Может, еще и потому, что устала от извечной московской суеты, нужна была какая-то отдушина после сложного сезона... Критики ведь просто разгромили мой последний спектакль в «Современнике» «Америка, часть вторая» — никто не пожалел, что у меня в то время родился ребенок, там вообще всем на все наплевать! Надо было это пережить... И потом браться за сериал — значит, опять заставлять себя делать то, чего не хочется. Здоровье дороже. (Улыбается.)

 Близкие с пониманием отнеслись к такому решению?

 Муж (актер Юрий Катаев. — Е. К.) поддержал целиком и полностью, и это главное. Хотя не все вокруг одобряют мои ходы: как, у тебя еще нет квартиры в Москве, а ты заводишь второго ребенка, отказываешься от сериала и едешь куда-то в Сибирь — где же логика?! (Смеется.) Но никакие деньги не стоят счастливых эмоций от желанной работы. Если атмосфера по-настоящему творческая — со временем она обязательно принесет свои плоды, приведет к чему-то очень важному в жизни. Я столько раз наступала себе на горло: мол, нужно оказаться в центре внимания, где-то засветиться — это важно для карьеры. А на самом деле каждый раз все оборачивалось снижением творческой потенции... Усталость накапливается, и уже ничего больше не хочется. Знаете, что такое ставить спектакль в МХТ? Все смотрят на часы: одному нужно через час бежать на съемки, другому — через полтора: как репетировать в такой атмосфере?! А здесь я не подстраиваюсь под график снимающихся артистов.

В процессе женитьбы

 Свои спектакли вы мысленно представляете от начала до конца?

 Никогда изначально не придумываю финал — он открытый и сочиняется непосредственно на репетициях, в зависимости от расстановки акцентов. Да, есть общая цельная картинка, видение постановки. Но как она будет выстраиваться, становится понятно только после встречи с актерами. Скажем, в «Женитьбе» всегда задается вопрос: почему Подколесин выпрыгнул из окна? Так почему же? Я не знаю, мы все вместе будем это решать. Психология Полколесина должна совпасть с психологией артиста, который играет эту роль. Нам нужно разгадать ребус, заданный автором.

 Нина, а чем вас вообще зацепила «Женитьба»?

 Я по жизни ощущаю себя Подколесиным — перед каждой премьерой появляется желание выпрыгнуть из окна. (Смеется.) Мне кажется, это состояние знакомо всем — когда на что-то затрачено слишком много сил и эмоций, ты поневоле становишься другим. Но так не хочется! Бросить бы все и сбежать... Приходится делать выбор, принимать решение: готов ли ты измениться? А в этом произведении у героев вообще нет середины — либо да, либо нет. И мы пытаемся сделать некое психологическое исследование: откуда такие крайности? Не случайно время действия перенесено в 60-е годы, период неоромантизма, когда в наших родителях теплилась надежда на что-то лучшее, вопреки безнадежности быта — люди жили с ощущением воздуха в душе. Сейчас, к сожалению, надежды нет, мы все стали такие циничные... Я не чувствую своих современников. Есть масса, из которой сложно вытащить индивидуальность. Все заражены стереотипами — газеты и телевидение диктуют нам, что нужно стремиться к успешности. В 60-х были другие ценности.

Этот спектакль вообще про меня — я живу в процессе бесконечной женитьбы.

 И это я слышу от замужней женщины?!

 Мы с мужем уже второго ребенка рожаем, а пожениться никак не можем — просто анекдот! (Смеется.) Все время что-то мешает — то некогда, то я беременна, мол, давай уж родим, а там и в загс и т. п. Так что для нас это очень символичный спектакль. Наверное, сначала он должен состояться, а потом и в жизни что-то осуществится... А состояние непрерывного процесса меня вообще повсюду преследует. Двигаюсь к чему-то, но точка не ставится, все время запятая. Постоянный выбор...

 Может, в нем как раз и вся прелесть?

 Наверное... Однажды я сказала, что не хочу становиться мэтром — пусть у меня будут ошибки, взлеты и падения, новые поиски, отчаяние, выход из него — пусть! Как птица Феникс — ты должен все время умирать и возрождаться. А проторенный путь — та самая жирная точка, после которой дальше уже не сдвинешься. Наверное, поэтому меня всегда привлекала биография Мейерхольда, несмотря на весь ее трагизм, — он был настоящий романтик-революционер в театре. Я не боюсь поражений, в каждом минусе есть плюс.

 А в чем для вас удача или неудача спектакля?

 Лично у меня единственный показатель — зрители. Не критики. Но это не значит, что нужно всем угождать — я с пониманием воспринимаю, что кому-то не понравилось и он встал и ушел. Главное, чтобы у спектакля сформировалась своя публика.

 Но это становится понятно только со временем?

 О, нет, еще до премьеры. В театре все взаимосвязано: если ты не нашел полный контакт с артистами, его не будет и со зрителями.

Надоело быть краской

 Выбор профессии режиссера — ваше самое серьезное сознательное решение в жизни?

 Да, но от рассудка оно никак не зависело. Я работала актрисой в Самарском театре драмы и в какой-то момент почувствовала — все, больше не могу, хочу ставить сама! Быть не одной из красок, а самой рисовать полотна. В таких случаях меня ничем не удержишь — эмоции всегда побеждают. Бросила первого мужа, квартиру в Самаре и рванула к Хейфецу. До этого пробовала поступать к Захарову, но меня не взяли — видимо, было еще не время. Во всяком случае, не помню ощущения неудачи — мол, ничего, я на следующий год попробую! А с Костей Райкиным как получилось? Никто меня не протежировал, я сама затащила его на свой студенческий спектакль «Затоваренная бочкотара» по Аксенову. Потом он вдруг мало того что предложил мне постановку, но я еще и пьесу сама выбрала — причем «Гедду Габлер» Ибсена, совершенно не «сатириконовский» материал! Какому молодому режиссеру так везет? Сплошные парадоксы, все на каком-то бешеном глазу! (Смеется.)

 Желание ставить самой — от неприятия спектаклей, в которых вы были задействованы?

 Возможно, это стало одним из отправных пунктов к переменам. Но у меня никогда не было и нет амбиций исправлять чужие постановки. Например, в «Чайке» я играла Нину Заречную. И понимала, что как актриса обязана принимать спектакль, находить прелесть в своей роли, в ее рисунке. Но для себя видела «Чайку» совершенно иначе. Не лучше и не хуже — просто по-своему.

 Сейчас вы, кстати, все больше классику ставите. Хотя начинали когда-то с абсурда — пьес Мрожека, Пинтера...

 Ну, вы и вспомнили — я их ставила еще в Воронеже, когда училась на актрису! (Смеется.) По молодости вообще тянет к абсурду — в голове сплошной кавардак и в профессии хочется чего-то посложнее. Я и Сартром когда-то увлекалась, казалось, что всегда буду существовать в таком разрезе. Но проходит время, и вдруг с удивлением для себя открываешь, что Островский — великий писатель. Да-да, не смейтесь! Знаете, как мы морщились, когда Хейфец давал задание сделать отрывки по Островскому — фу, опять эта бытовуха! А в Воронеже я играла в спектакле «Ревизор» и была уверена, что никогда не возьмусь за эту ужасную пьесу — такая скука! Нужно было время, чтобы понять, насколько она смешная — настоящая калька сегодняшнего времени, формула бытия нашего общества. А на абсурд меня вообще давно не тянет — неинтересно.

 А на что тянет?

 На «Иванова» — чувствую, что он уже где-то на подходе. Хотя я и Чехов — кто бы мог подумать, что мы когда-нибудь пересечемся! Но это уже становится просто навязчивой идеей... Кстати, как и «Чайка», хотя в ближайшее время не собираюсь за нее браться. А возраст Иванова равен моему — это настолько созвучно, что пьеса сама органически всплыла, видимо, Чехов откликнулся.

Обожаю ерунду

 С чего у режиссера Чусовой обычно начинается репетиция?

 Хорошо, если с дружеских шуток, анекдотов, какой-нибудь ерунды — обожаю! «Сверхзадача данного произведения такая-то, здесь мы будем решать такой-то конфликт», — это ни для меня! (Смеется.) Мы не на производстве, а в творческой мастерской, у людей должен быть эмоциональный заряд. А конфликты и трения ненавижу — если актеры начинают что-то делить, это потом вылезет и перед зрителями.

 Розыгрыши на сцене принимаете?

 Ой, в моих спектаклях их всегда полно! Хотя как режиссер я, конечно, очень гневно за этим слежу — в трагедиях приколы вообще неуместны. Но если у артистов проснулся кураж в комедии, сама не могу удержаться от смеха. Помню, еще в студенчестве на спектакле «Затоваренная бочкотара» актеры вдруг ни с того ни с сего начали смеяться — просто до слез! Ну, думаю, сейчас всех разбомблю! Однако к ним присоединились и зрители — получился настоящий эмоциональный взрыв. Так что если это сделано хорошо — я за.

 А в жизни? Помнится, два года назад вы попытались разыграть Чулпан Хаматову...

 Просто ужасный случай! Это моя инфантильность, эмоциональная невнимательность. Мне предложили поучаствовать в программе «Розыгрыш» — вызвать под придуманным предлогом Чулпан в аэропорт, где ее потом «взяли в заложники». Но в стране как раз накануне случилась трагедия в Беслане! А я вернулась из Вьетнама вся в приятных эмоциях и просто не почувствовала, что здесь творится. Ладно, думаю, посмеемся. Посмеялись... Чулпан, человек «без кожи», вообще очень ранимая, чувствительная, с двумя детьми — как я могла согласиться на столь сомнительный розыгрыш?! Но, видимо, мне нужен был такой урок. После него я поняла, что такое чуткость. Говорю сейчас об этом в предостережение себе и другим, чтобы такое никогда не повторилось.

 Помирились?

 А мы и не ссорились. Просто я совершила проступок, в одночасье разрушивший всю доверительность между нами. Чулпан вообще редко кого впускает в свою жизнь, а мы доверяли друг другу безгранично. Понадобилось, наверное, полгода, чтобы через слезы, через раскаяние вернуть доверие и понимание... Вы знаете, у меня после этого появилось ощущение, что люди просто не понимают ценность дружбы — в нашем мире она стала такой редкостью! Ее нужно беречь, лелеять, быть чутким к эмоциональному состоянию своего друга. Потерять дружбу легко, а вернуть ее порой невозможно...

Как видите, в моей жизни ничего не бывает гладко. Все приходится переживать на собственном опыте, не по книжкам.

Перестала бояться неудач

 Какое самое сильное открытие сделали для себя за последнее время?

 То, о чем говорила, — ценность дружбы. Ценности вообще поменялись очень сильно. Пришла к выводу, что смысл жизни не лежит в профессии. Хотя раньше мне казалось, что театр — самое главное, мое призвание быть творцом. А сейчас для меня это всего лишь способ самовыражения. Одна из составляющих жизни, что нам дается.

 А что самое важное?

 Искренне жить так, как хочется, на всю катушку! Вот только нужно понять, чего же на самом деле хочется, — слишком много у нас стереотипов, сквозь них непросто докопаться до истины. Недавно вдруг поняла, что ребенок — это тоже творчество. Я отчасти режиссирую жизнь дочери, должна помочь раскрыть ее возможности — какая же это огромная ответственность! Подумаешь, спектакль не получился — в крайнем случае сняли, а через пару недель о нем вообще забыли, и опять все тебя любят. Но если что-то не то внес в судьбу ребенка — это на всю жизнь, подтасовки здесь недопустимы.

Знаете, как только я это поняла, перестала бояться неудач на сцене. Прежде полагала, что просто не имею на них права. Еще как имею! Право на неудачи, эксперименты, на какое-то самоисследование — это и есть профессия. Никто не подписывает контракт с Богом, что будет делать только шедевры. И такое открытие ко мне пришло с рождением Алины. А еще, видимо, после 33 лет начинаешь осознанно следовать своим личным ценностям, а не общепризнанным.

 Свобода от постоянной работы в театре — тоже одна из них?

 Сейчас уже нет — начала вдруг задумываться о своем театре. Хотя раньше находила прелесть в блуждании. А тут вдруг захотелось более тонкого исследования, своей лаборатории с молодыми артистами. Мне не нужен большой театр с громким именем. А вот от маленького подвальчика вроде «Табакерки» не отказалась бы.

А еще постепенно приближаюсь к кино. Но только не к сериалам — там так увязнешь, что не выбраться! Если уж пробовать себя, то в серьезном проекте. И коль ошибусь, это будет моя ошибка. Да, ответственности больше. Но и азарта тоже. Это как раз по мне — если уж делать ставки, то по-крупному.

Досье: Нина Владимировна Чусова, режиссер.

Родилась 18 апреля 1972 года. Окончила актерский факультет Воронежского театрального института, режиссерский факультет РАТИ (ГИТИС) (курс Л. Хейфеца).
В Академическом театре им. Горького в Самаре сыграла Нину Заречную («Чайка»), Настену («Живи и помни»), Девушку («Эй, кто-нибудь») и др. 
Среди ее постановок — «Затоваренная бочкотара» В. Аксенова, «Гедда Габлер» Г. Ибсена, «Шинель», «Вий» и «Ревизор» Н. Гоголя, «Имаго» М. Курочкина, «Мамапапасынсобака» и «Америка, часть вторая» Б. Срблянович, «Гроза» А. Островского и др. Ставила в «Сатириконе», «Современнике», МХТ и других известных театрах Москвы.
Лауреат премий «Московские дебюты», «Чайка», «Гвоздь сезона». Спектакли Нины Чусовой участвовали в международных фестивалях в Мюнхене, в Афинах, в Международном шекспировском фестивале в Крайове (Румыния), в фестивале «Русские сезоны» в Японии.

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!

Ваше мнение формирует официальный рейтинг организации

Анкета доступна по QR-коду, а также по прямой ссылке:
https://bus.gov.ru/qrcode/rate/373272