Между городом и деревней

Светлана Фролова, «МК в Новосибирске»

Автор сценария фильма «Любовь и голуби» Владимир Гуркин женат уже 37 лет. У него двое детей и, судя по всему, очень позитивное отношение к жизни, ко­торое мгновенно передается собе­седнику. В Новосибирск Владимир приехал по делу — на прошлой неде­ле на сцене театра «Глобус» состоя­лась премьера спектакля «Саня, Ва­ня, с ними Римас» по его одноимен­ной пьесе в режиссуре москвички Марины Брусникиной. Перед премь­ерой мы немного поговорили «за жизнь».

— Вы себя где лучше чувствуе­те — в городе или в деревне?

— Везде. Главное, чтобы голода и холода не было. А если рядом прият­ная женщина — так и вообще счастье. Хоть на северном полюсе. Впрочем, когда сильно долго в лесу сидишь, так скучаешь по городу! Тос­ка такая берет, выть хочется. А побу­дешь в городе — хочется опять в лес.

— Путешествовать любите?

— Вот уж нет. Просто я вынужден ездить. Мама вот у меня до сих пор под Иркутском. Так я туда постоянно мотаюсь, хотя уже 20 с лишним лет живу в Москве. Иногда уезжаю и живу с ней по полгода. А что? Там хорошо. Там Байкал. Да еще вот думаю: все-таки не вечные мы, когда-то и поми­рать. Поэтому я считаю, что нужно двигаться. Как Гоголь говорил: лучше умереть в дороге, чем в постели. По­этому я сейчас, куда бы меня ни пригласили, всегда говорю: «Поеха­ли». Лабораторию для драматургов проведу и рвану в Омск. А оттуда опять на Байкал, в Иркутск. А дальше не знаю, что будет...

— В последнее время дере­венская тема в театре и кинема­тографе стала одной из самых по­пулярных. Думаете — почему?

— Да потому, что деревня прос­то-напросто исчезает. Та деревня, которая давала тонус стране. Кото­рая давала стране толковых и храб­рых дочерей и сыновей — эта дерев­ня просто умирает. Поэтому в гума­нитарных областях такое к ней вни­мание: что имеем — не храним, поте­рявши плачем. И образованные люди сейчас начинают плакать...

— Многие современные моло­дые драматурги обращаются к этой теме.

— Куда ж без этого! Что может вырасти в урбанизированных коллек­торах?! Все равно хочется иногда ощутить, как пахнет свежескошенная трава. Вот он никогда в жизни в де­ревне не был, приехал на покос... так сразу же инстинкты просыпаются! Человеческое живое. Нет, без этого мы никуда не уйдем. И правильно, что обращают внимание. Только хо­рошо бы и правительство на деревню внимание наконец обратило...

— Ага — народ из деревни бе­жит, работы нет, денег не платят. А тот, кто не сбежал, — спивается. Клубы сельские и те позакрыва­ли...

—...и, в лучшем случае, ларьки в них сделали...

— А в это время в городах по­немногу закрывают дома культу­ры.

— Я к этому всему отношусь точ­но так, как если вырубают кедрач. Когда тайгу вырубают... Безобразие. А с другой стороны, на что клуб со­держать, если не платят? Тому же сельскому библиотекарю. Жить нату­ральным хозяйством? А если сил нет, здоровья нет? На ремонт тоже ничего не дают. И те, у кого денежки аккуму­лируются, воруют. Мы ж страна воро­ватая. Так вот сейчас пришло их вре­мя — ЧАС ВОРА. Впрочем, старики ведь учат: не радуйся, когда тебе хо­рошо, радуйся, когда тебе плохо. Од­но хорошо: час вора — он ведь не бесконечен.

— А еще появился так называ­емый НОВЫЙ ВЗГЛЯД на войну. Что вы думаете об этом новом взгляде? Появляются какие-то странные книги, где, например, нацисты выглядят приличными людьми...

—Я же говорю — ЧАС ВОРА. Про­дают ведь не только дома и землю, сжигают произведения искусства и памятники архитектуры, продают и культуру, и историю. И идеология то­же стала товаром. Но мне все эти иг­ры неинтересны. Я точно знаю, что мой дед отдал жизнь за Родину. И что война была не коммунизма с фашиз­мом, а НАРОДНАЯ война. Она была вне политики... политики ее только начали. Есть исторический факт: «22 июня Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Это ОНИ приш­ли. Вот если бы МЫ пришли, то мы бы сейчас были на месте немцев и каялись бы перед всем миром. И ста­ли бы самыми большими антифа­шистами, которыми на сегодня явля­ются немцы. Но пришли ОНИ. И была народная война. Защищали Родину, не Сталина. А что? Если бы Сталина не было, мы бы не бились, что ли? Это была народная, священная вой­на. А все, что вокруг этого играет... Это все накипь.

— Народ по-разному принял идею с георгиевскими ленточка­ми. Без особого почтения, надо сказать...

— Я думаю, это оттого, что не только не понимают ценности... Но и потому, что ценности-то особо ника­кой нет. Какая в ленточке ценность? Не было, не было, и вдруг раз — и прицепили все! Я когда увидел — сначала даже не понял, что это такое. А потом разобрался. А тем более мо­лодежь, которая фашистов в глаза не видела. Ну это как флажки-шарики раньше давали, а потом так же и бро­сали. Не надо преувеличивать значе­ние этого кусочка ткани. Другой воп­рос, что... мне кажется, плохо отме­тили даже 60-летие ПОБЕДЫ. А сей­час вдруг государство подняло ки­пишь с этим памятником... Понятно, что у нас творится еще лучше... Но это игра идет. Колоссальная игра. Вот убрали памятник в Эстонии. Да в Эстонии на высшем уровне сто раз могли договориться, чтобы сделать все достойно... Но почему-то не до­говорились. Значит, выгодно было не договориться. Подготовили бы лю­дей нормально, по-человечески: мол, давайте уберем могилы из горо­да. Выбрали бы место. Конкурс бы объявили на место, спросили бы ве­теранов... А зачем нужно было все делать ИМЕННО ТАК? Да просто что­бы отвлечь внимание. От чего? От то­го, что все продается. Потому что все продается. И не дай Бог, люди на этом сосредоточат свое внимание и начнут по этому поводу, по самому главному, волноваться: что державу нашу понемногу распродают!

— Так хорош или плох человек по своей натуре?

— Есть старая пословица: «У Бога всего много. И выродки, и святые есть». Мне почему-то кажется, что человек все-таки действительно — по образу и подобию. Пройдут вре­мена, и Сатана будет прощен. Мне легко жить: я верю в вечную жизнь. Это не как снотворное, ни в коем слу­чае... Но иногда обуревают сомне­ния. И тогда я прошу только об одном — чтобы я мог справиться с ними.