Игорь Смольников, Infopro54.ru
XIII Рождественский фестиваль вышел за рамки театральной тематики и превратился в олицетворение всех искусств сразу.
Международный Рождественский фестиваль искусств, стартовавший 2 декабря, в своем тринадцатом по счету воплощении получился самым масштабным. Родившись как театральный — в стенах молодежного академического театра «Глобус» — он постепенно так плотно «оброс» всеми прочими арт-форматами и жанрами, что к 2019-му стал олицетворять искусство вообще. Тот самый флер «arttotal», который в счастливых городах с титулами культурных столиц, говорят, густо растворен в воздухе.
Да, Новосибирск до бесспорного звания культурной столицы пока не дослужился, но воздух его будет насыщен искусствами, по крайней мере, недели на две — на срок фестиваля.
Материалом фестиваля теперь стало практически все, с чем отождествляется само понятие «искусство»: все визуальные жанры (от изобразительных искусств до театра и современного танца), музыка и даже такая специфическая сфера, как искусствоведение. Этот компонент олицетворяет проект «Сибирский кейс»: наши новосибирские театры покажут свои спектакли, а критики со всей страны будут их оценивать.
Базовой площадкой фестиваля все также обозначен театр «Глобус», но это, разумеется, не единственная локация. Так, живописно-графическая часть арт-форума — выставка «ЦК19» — стартовала прежде театральной, дав публике возможность насмотреться-пропитаться. Проникнуться духом, так сказать.
Как подчеркнул на открытии фестиваля главный режиссер театра «Глобус» Алексей Крикливый, идейная суть этого многомерного события — современная классика. И оба компонента этого понятия равновесны — и академизм, и современность.
Ненарочитым, но весьма остроумным подтверждением этому стал выбор открывающего спектакля — «Зобеида» от Российского академического молодежного театра. РАМТ — театр с биографией, очень похожей на «глобусовскую» — в прошлом ТЮЗ, а ныне имеющий широкую возрастную адресацию.
«Зобеида» в качестве открывающего спектакля примечательна множеством нюансов.
Во-первых, новосибирская версия отличается от московской стационарностью. На родной площадке спектакль играется во дворе театра — почти как на итальянском патио или пьяцетте. Что соотносимо с его изначальной органикой: пьеса Карло Гоцци — материал комедии дель арте, а для этого театра масок уличное действо — самая естественная форма существования. В декабрьском Новосибирске уличную стихию дель арте волей-неволей приходится укрывать стенами зала.
Во-вторых, в портфолио театра «Зобеида» зеркалит знаменитую вахтанговскую «Турандот». Симметрия и впрямь славная — общий автор, и там, и тут — условный Восток (который драматурги 18 века понимали как сладко-пряный замес Магриба и Китая, не заморачиваясь скучной прозой географии и истории). И там, и тут — про принцесс.
Правда, про очень разных. В отличие от хищной стервы Турандот, Зобеида — типичная «красотка в беде», постепенно набирающая актив здравомыслия и героизма.
Причем, «Зобеида» РАМТа даже ближе к родному для дель арте 18 веку. По словам режиссера спектакля Олега Долина, изначальной задачей команды было совмещение актуальности и аутентичности.
— Мы к традиции дель арте подошли очень кропотливо, — подчеркнул он. — Был почти год тренингов. Потому что игра в маске (а в каноне дель арте маски обязательны для всех, кроме пары главных героев) — это совершенно иная актерская техника, непривычная для тех, кто учился на современном материале.Что же до актуализации, до острых ноток современности — это даже не вахтанговцы изобрели, это врожденная органика дель арте. Традиция дель арте тем и интересна, что там очень строгие, очень каноничные аспекты сочетаются с острой импровизацией, с совершенным хулиганством. Потому там столько созерцательных слоев: детям интересна канва волшебной сказки, взрослым — аллюзии и «пасхалки».
Спектакль и впрямь воспринимается безвозрастным. Конечно, совсем уж малышам сумрачная романтика «Зобеиды» покажется пугающей даже при наличии хэппи-энда. Одни только маски чего стоят: это не мимимишные кукольные личики из венецианских сувенирных лавок, все в стразах и блестках, а жутковатые, носато-щербатые мордахи из грубого папье-маше и сыромятной кожи — такие, какими они и были в эпоху Карло Гоцци.
В «Зобеиде» вообще многое близко к простодушному 18 веку. Например, шумовая машина тут не прячется от зрителя, а гордо выезжает на подмостки на правах участницы — огромная, причудливая, похожая на инженерные фантазмы Леонардо Да Винчи.
И для взрослых именно эта достоверная «итальянскость» делает «Зобеиду» очень вкусным зрелищем.
Новизна, wow-эффект — вообще очень важный компонент XIII Рождественского арт-фестиваля.
— Фестиваль проходит раз в два года — как биеннале, — резюмирует Алексей Крикливый. — Биеннале — эффективный темпоритм: за это время в театральном мире, в арт-среде накапливается много новинок. Важно, что фестиваль этот не состязательный, не наградной. Это такой фестиваль-смотрины, фестиваль-подарок городу в преддверии Рождества и Нового года. Именно городу. Потому, например, внутри фестиваля есть еще один «матрешечный» замысел — арт-проект для метрополитена. То есть метро тоже будет вовлечено в топографию фестиваля. В этом году программа очень большая, очень большое количество участников. Мы довольны, что взяли высокие мерки актуальности — и по событиям, образующим программу, и по гостям. Среди них имена, фигуры, которых в Новосибирске доселе не было, яркие ньюсмейкеры. Дмитрий Крымов со спектаклем «Сережа», номинированным на «Золотую маску», Михаил Бычков — они абсолютно новы для Новосибирска. И их присутствие — не тщеславное, но зримое обозначение культурной столичности.
