Ирина Ульянина, «Коммерсантъ»
«Глобус» первым среди новосибирских театров сыграл премьеру — «черную» комедию «Господин Кольперт» современного немецкого драматурга Давида Гизельманна в постановке главрежа московского Театра им. Пушкина Романа Козака. Корреспондента «Ъ» ИРИНУ УЛЬЯНИНУ этот спектакль заставил испытать все доступные ей чувства — от дремуче—снотворной скуки и раздражения до жгучего интереса.
Авангард, особенно в части абсурда, для местных театров остается не то чтобы совсем terra incognita, но весьма фрагментарно и боязливо исследованной территорией. Актеры не оснащены методологией, а публика не знает, как реагировать на зрелище с разомкнутой логикой. Господин Козак усугубил ситуацию тем, что взялся не за канонизированных Беккета, Ионеско или Мрожека, а нашел свежую пьесу не самого известного автора.
Как ни странно, именно текст пьесы воспринимается самым слабым звеном постановки. Особенно ужасен пролог, состоящий, кажется, из сплошных реминисценций к наследию ранних абсурдистов. Его не спасают даже стильные хай—тековские декорации Виктора Платонова, приглашающие в дом пресыщенных бездельников Сары (актриса Ольга Цинк) и Ральфа (Илья Паньков). Сара в гламурном платье движется с пластикой Буратино и подает реплики нервическим криком. Ральф в шелковой пижаме от Armani все время норовит прильнуть к экрану телевизора. Их дебаты долго вращаются вокруг единственного яйца, оставшегося в холодильнике, в то время как в доме ожидаются гости.
Далее возникают гости — супруги Моле. Степенный упитанный аккуратист Бастиан (Вячеслав Кимаев) и тонкая Эдит (Елена Ивакина). Супружескую чету потчуют напитками, щекочут льдом, игриво брошенным за шиворот, и намеками на то, что в доме совершено убийство Кольперта — члена правления компании, где работают все присутствующие. «Он был неплох в постели, точнее, в лифте», — вырывается у Эдит. С этого момента действие увлекает и волочет за собой. Драйва придает явление разносчика пиццы итальянца Руди — замечательная характерная роль Дениса Малютина.
Роман Козак, вопреки сценическим законам, в своей режиссерской конструкции предусмотрел не одну, а две кульминации. Визуальному ряду он задал галопирующую динамику киношного рапида, усиленного эмоциональной игрой цвета и света, а отдельные картины выделил драматическими акцентами. Мистический призрак господина Кольперта сначала стучится в сундуке, а затем его тело шокирующе вываливается из шкафа. Абсолютно в духе немецкого театра, со свойственной ему предельной натуралистичностью, Эдит мочится на труп, вымещая все свои претензии к ущербной личной жизни.
Господин Козак поставленные задачи перевыполнил: множественные смыслы его спектакля, которые можно расшифровывать до бесконечности, вырвались далеко за пределы пародий на блокбастеры. Премьерный результат несколько сыроват и неровен, ему недостает актерской органики и интонационной выверенности, но финал многое искупает и проясняет. В сундуке — три трупа. Трое оставшихся в живых персонажей спектакля купаются в аквариуме вместе с рыбами — прямая отсылка к Зигмунду Фрейду с его символикой неосуществленных желаний. Над ними в синем небе плывут облака и звучит ликующее «О, sole mio!», потому что живое всегда одерживает верх над отжившим как в эстетическом, так и в практическом смысле.
«Жизнь — как пицца: в ней есть всего понемногу»
Премьера в «Глобусе» стала первой постановкой в России пьесы ДАВИДА ГИЗЕЛЬМАННА, который откликнулся на приглашение театра посетить премьеру. Впечатлениями он поделился с корреспондентом «Ъ» ИРИНОЙ УЛЬЯНИНОЙ.
— От поездки в Новосибирск не смог отказаться — было очень любопытно переместиться в Сибирь. Жена дала мне с собой два теплых свитера и попросила не пить много водки. Я немного опасался, а теперь приятно изумлен. Во—первых, в Сибири не так уж холодно. Во—вторых, «Господина Кольперта» нигде в мире не играли на такой огромной сцене, перед огромным залом, в таких потрясающих костюмах и декорациях, с изощренными техническими эффектами!
— Какого вы мнения об исполнителях ролей?
— Мое мнение самое высокое: актеры весьма профессиональны, все они хороши. Однако особенно меня поразил Вячеслав Кимаев, который воплотил не просто настоящий немецкий характер, но и немецкий образ мышления. Он оказался немцем, быть может, в большей степени, чем я сам!
— А насколько трактовка Романа Козака оказалась близка вашему замыслу?
— Я априори не имею претензий к любым трактовкам. Смотрю как нормальный внимательный зритель, отличающийся от остальных лишь тем, что хорошо знаю текст. Конечно, я благодарен Роману за то, что он выбрал мою пьесу, и вижу, что он сделал из нее свой талантливый, зрелищный аттракцион с теми подтекстами, которые мной не вкладывались, о которых я и не подозревал.
— А в каком состоянии вы писали «Господина Кольперта»? Какие события побудили вас сочинить эту невероятную историю?
— Все началось с пиццы, с путаницы вокруг заказа пиццы на дом — она меня взбесила, и этот фрагмент почти буквально вошел в пьесу. Если рассуждать в широком смысле, наша жизнь похожа на пиццу — в ней намешено всего понемногу, присутствуют самые разные ингредиенты, благодаря тому она вкусна. Надо иметь в виду, что свой смак пицца сохраняет только до тех пор, пока она горяча.
— Можно ли заключить, что современный театр, чтобы стать востребованным, как пицца, должен сочетать все жанры — немного абсурда, немного психодрамы, немного комедии?
— Почему бы нет? Думаю, что это так!
