Ирина Тимофеева, «Ведомости»
«Третья сцена» театра «Глобус» не
пустует. Проект был придуман в
2000 году для того, чтобы актёры имели возможность исполнить свою мечту
— по-своему поставить любимое произведение. В
новом спектакле в
роли режиссёра выступит любимец публики Денис МАЛЮТИН, который учится на
режиссёрском факультете театрального института имени Бориса Щукина. Спектакль «Мамочки», премьера которого состоится сегодня,
— его первая самостоятельная работа в
стенах родного театра.
— Денис, что должно произойти в жизни хорошего, востребованного артиста, чтобы он захотел стать режиссёром? И для исполнения своей мечты поехал учиться в Москву?
— У каждого человека есть своя перспектива, не должно быть остановок в развитии. Это не значит, что я в профессии актёра разочаровался или достиг предела. Нет, это абсолютно не так. Но я понял, что в спектакли, в которых я выступаю в качестве артиста, я хотел бы внести свои изменения. Работая в антрепризе, то есть в проектах, которые мы, актёры, сами придумывали, сочиняли спектакли, проявляли собственную инициативу, я решил, что хочу создавать истории самостоятельно — от начала и до конца. У меня появилось своё видение того или иного произведения.
— То есть такое желание — от внутренней избыточности?
— Скорее всего, это так. Я очень люблю профессию актёра и ни в коем случае её бросать не собираюсь.
— Сложно ли учиться?
— Сейчас я уже на втором курсе режиссёрского факультета, прошёл две сессии. Мастер моего курса — Сергей Иванович Яшин. Поездки в Москву у меня происходят раз в год: я уезжаю на два месяца на установочные и переводные сессии. Это безумно сложно для меня, несмотря на то, что я работаю в театре довольно долго.
— Сложно выкраивать время в актёрском графике? Или именно учиться сложно?
— Для меня сложно познавать профессию режиссёра. Очень многое нужно знать, понимать, читать. Как актёр я, конечно, учился самостоятельно: читал пьесы, иногда мемуары, но сейчас мне необходимо огромные объёмы прочесть, чтобы сделать для себя какой-то вывод и написать работу. Это сложно, но и очень интересно. Например, я никогда не читал Товстоногова. Сейчас прикоснулся к этому. И для меня это действительно стержень и стимул. Читаю и наслаждаюсь тем, насколько он конкретен и стратегичен, сколько существует в нём верных направлений для режиссёра.
— Интересно, какой вы представляли себе профессию режиссёра до того, как в неё погрузились? Изменилось ли это представление сейчас?
— Режиссёр — это обратная сторона от актёра. Я перешёл эту границу: сначала был по ту сторону и многих вещей, которые требует от меня режиссёр, не понимал, а сейчас я на этой стороне и пытаюсь добиться от актёров того, что не всегда понимают они. Конечно, я никогда не думал, что режиссёр — это тот, кто приходит в репетиционный зал, ему готовят чашку кофе, он садится, медленно раскрывает текст, артисты готовы, свет готов, открывается занавес — и он сидит и наслаждается процессом, лишь иногда где-то что-то подправляя. Сейчас театр совершенно другой. И отношения между режиссёром и артистами другие, не такие, как были, допустим, 20 лет назад.
— Вы имеете в виду, теперь они более демократичные?
— Не совсем демократичные. Диктатура, я считаю, должна присутствовать в театре. Главный в постановке всё же режиссёр. Но от этого и его ответственность повышается в миллион раз. Я очень благодарен театру «Глобус», что приобретаю здесь богатейший опыт, как режиссёр работая над постановкой со своими коллегами, с которыми до этого 12 лет трудился как актёр.
— «Третья сцена» создана будто бы специально для вас — она как раз на пересечении двух ваших интересов в театре. Как вы считаете, почему такой проект появился именно в «Глобусе»? Может, это особенность театра?
— Прелесть «Глобуса» в том, что здесь работает множество приезжих, именитых режиссёров, каждый из которых показывает свой театр. От этого и в нас, артистах, возникают новые идеи. И это мотивирует нас искать свой художественный язык и способы его воплощения на сцене.
— В данный момент вы как профессиональный режиссёр — на стадии рождения. Пока, возможно, трудно себя идентифицировать. И всё же, ещё до выхода первого спектакля в «Глобусе», хотелось бы понять, где вы находитесь в этой огромной системе координат? Что для вас в театре любимо, а что недопустимо?
— Действительно, мне пока сложно представить себя. В психологии есть понятие «синдрома самозванца», когда ты что-то делаешь, не понимая, правильно ли ты существуешь и в том ли направлении движешься. Перед премьерой тремоло усиливается, и мне ещё сложнее оценить, правильно ли я пытаюсь выразить свою идею. Но что касается моих предпочтений, в театре я не терплю никакой пошлости. Что я подразумеваю под пошлостью? Это приближение к прямой бытовой жизни, которое ведёт к потере её художественной ценности. Театр должен давать людям стимул для осмысления. Если в театре нет никакой мысли, есть только «ржач» и опошление, то для меня он неприемлем.
— Для первой серьёзной постановки, как мне кажется, стараются взять что-то в меру простое, ожидаемое. У вас же — удивительная вещь — спектакль по пьесе «Мамочки» Владимира Зуева, современного драматурга, «широко известного в узких кругах». По произведению, которое никогда в Новосибирске не ставилось...
— Моя первая встреча с этой пьесой произошла в Москве. Я как раз находился на обучении. И увидел спектакль своего педагога, заведующего кафедрой режиссёрского факультета, Вячеслава Владленовича Терещенко. Когда посмотрел спектакль, понял, как тонка грань между смехом и слезами. Пьеса показалась мне трогательной, нравственной, верной. Если до этого я работал по большей части в комедиях и ставил их в антрепризах, то сейчас мне захотелось перейти к более глубокой истории. Пьеса «Мамочки» прекрасно для этого подходит. Она о той стороне войны, о которой я никогда не знал толком. Да, известно, что на войне погибают солдаты. Но история умалчивает о мамочках, которые ищут своих детей на поле боя. Это происходит не только в Чечне и в наши дни. Это происходило и в Гражданскую, и в Великую Отечественную, и будет происходить всегда. Прочитав пьесу, я увидел, как могу показать эту историю, сделать её по-своему.
— Как бы вы могли охарактеризовать язык автора? Будет ли он шокировать, эпатировать, как другие современные произведения?
— Это высокохудожественное произведение. Когда я читал эту пьесу, меня абсолютно ничего не смутило в плане языка и уровня общения автора со мной как с читателем. В этой истории всё просто, всё возможно понять. Но и мысли, которые вкладываются в эти бытовизмы, потрясающие. В пьесе есть очень тонкие, духовные вещи, которые подкладываются в эти простые диалоги вторым слоем. Я об этом не знал, открыл для себя — и теперь хочу поделиться своим открытием.
— Важно понимать, для какой аудитории будет этот спектакль. На кого вы рассчитываете?
— Мои коллеги актёры поддержали меня двумя руками и очень рады, что я взял серьёзную пьесу, высокую трагедию, а не комедию, от которой будут гоготать до умопомрачения. Думаю, спектакль будет посещаем. Во-первых, потому что пьесу эту в городе пока никто не ставил. Во-вторых, потому что тема очень трогательная, к ней пока никто не прикасался. Для меня важно, чтобы это произведение посмотрели не только взрослые, зрелые личности. Я бы обозначил аудиторию так: от взрослых, думающих школьников и до пенсионеров. Слава богу, у нашего театра есть и те и другие зрители.
— Как сейчас соприкасаются ваши режиссёрское и актёрское амплуа? На какое из них вы бы сделали ставку в будущем.
— Сейчас я радуюсь каждому моменту, когда выхожу на сцену, правда. Раньше, до момента принятия решения о том, что мне надо учиться на режиссёра, это было некой обыденностью в моём существовании. А теперь я наслаждаюсь каждой минутке, когда выступаю в качестве артиста и пытаюсь с новой точки зрения проанализировать свои роли. Сейчас я на большом эмоциональном подъёме. Учёба меня очень обогащает. Ставя спектакль, я думаю о нём бесконечно, в любую паузу. Когда же я выхожу на сцену в качестве артиста, я снимаю с себя этот груз ответственности. В роли актёра я отдыхаю от себя как от режиссёра. А в будущем?.. Бог знает, как там в будущем будет. Но пока я не вижу никаких преград для того, чтобы существовать в этих двух ролях. Театр «Глобус» это, к счастью, позволяет.
Пьеса «Мамочки» — лауреат 1-й премии Международного конкурса «Евразия-2006» в номинации «Пьеса на свободную тему», неоднократно участвовала в проекте «Театр в бойлерной», лауреат премии «Долг. Честь. Достоинство — 2007». Автор Владимир Зуев — поэт, музыкант, драматург, написал более 20 пьес. Родился в 1976 году в городе Кушва Свердловской области. Студент пятого курса Екатеринбургского государственного театрального института, отделения «Литературное творчество» (семинар Николая Коляды). Живёт и работает в Екатеринбурге.
Цитата
«...„Мамочки“ — исповедальная пьеса о солдатских матерях. Пьеса пронизана инфернальным чувством жизни, где уже давно исчезла граница между живым и мёртвым. Пьеса о материнской боли, о вечных детях, которые любой страх, даже столь жуткий, как страх смерти, оборачивают простым звуком — зовом... Само понятие „материнство“ приобретает в тексте всеобъемлющий, фатальный характер: полотно, которое укутывает землю целиком, беспросветно, тепло и надёжно» (Анастасия Лобанова, «Театральная газета»).
В рамках проекта «Третья сцена» в «Глобусе» созданы спектакли:
«Повесть о Сонечке» (моноспектакль Ирины Камыниной по одноименному произведению М. Цветаевой);
«Любовью женщина жива...» (сольная программа заслуженной артистки России Людмилы Трошиной);
«Зайка-зазнайка» С. Михалкова (сказка, сделанная группой молодых артистов под руководством Светланы Потемкиной);
«Незнакомый Некрасов» (литературная композиция, созданная молодыми артистами, режиссура заслуженной артистки России Тамары Кочержинской);
«Есенин. Опыт постижения поэта» (моноспектакль Алексея Архипова, режиссура заслуженной артистки России Тамары Кочержинской).