Юлия Колганова, новостная лента сайта театра «Глобус»
Друзья! 24 и 25 сентября 2016 года в Новосибирском академическом молодежном театре «Глобус» прошла «перезагрузка» спектакля «Арабская ночь» по пьесе современного немецкого драматурга Роланда Шиммельпфеннига. Московский режиссер Александр Созонов приезжал в Новосибирск, чтобы создать новую версию постановки, в которой причудливо переплетаются фантазии и реальность. Предварял событие проект «ZA граNEW», а после просмотров режиссер и артисты пообщались со зрителями: рассказали о нюансах репетиционного процесса и особенностях этого многоуровневого текста, ответили на вопросы и выслушали впечатления от увиденного.
Как на премьере в 2015 году, так и на сентябрьских показах Александр Созонов обращался к сидящим в зрительном зале с рекомендацией выбрать для себя одного из пяти персонажей и следить только за ним: «Это необходимо для того, чтобы через выбранного сталкера понимать смысл происходящего. Все остальные герои становятся как бы эхом, которое комментирует его состояние. Так раскладывается структура пьесы. Мы впервые работали с таким материалом, текст написан как многоголосье, поэтому если убираешь одно слово, сразу теряется очень многое.
Это накладывает определенную ответственность на всех артистов, которые играют в спектакле. Нужно выучить всё — кто где находится, кто что говорит, кто в каком психоэмоциональном состоянии существует. По сути дела, это такой хороший джаз, когда мы понимаем, что есть общая партитура, но все равно она допускает некую вариативность. Это джем-сейшен, когда мы начинаем друг с другом играть, смещать акценты, поэтому моя работа даже не режиссерская, а дирижерская. Благодаря полифоническому звучанию есть шанс услышать всех.
Для меня, когда мы это все придумывали, существовала задача сохранить правило японского сада камней. Знаете, как он строится? Есть главный камень, его оппонент, свита у главного, гостевой камень (который никогда не виден, с какой бы точки не посмотрел). И спектакль нарочно сделан так, что в одном обзоре вы не можете видеть всех артистов».
В череде образов, которые возникали у зрителей при просмотре, наиболее часто звучали слова: интрига, эксперимент, опыт. «Я сидел в зале и ощущал, как мое дыхание перехватило в какой-то момент: что-то происходит, этого всего так много. Мое внимание на протяжении всего спектакля забирали разные персонажи, я не мог (по совету режиссера) выбрать одного и следовать за ним». «Я так и не поняла, где реальность, а где нереальность. Это что-то душевное, не то, что на поверхности... И у каждого реакции на уровне подсознания проявлялись». «Чем интересна постановка — она балансирует на грани хаоса. Вот, кажется, что еще чуть-чуть и все оборвется, вы свалитесь, и в результате все равно этот баланс сохраняется. Это интересно смотрится».
Одна из зрительниц озвучила близкую режиссеру тему: «Все персонажи — одинокие люди и каждый хочет найти какую-то родную душу...» Созонов откликнулся: «Как в жизни. Я очень чувствую сейчас это одиночество. Помню, как в 90-е все закрылись, перестали общаться с соседями, никто не знает, чье окно выходит прямо на твое. И дело тут не в соцсетях, а в том, что мы перестали доверять друг другу. Это приводит к плачевным последствиям».
Многие отмечали незаурядный визуальный ряд постановки, режиссер прокомментировал это так: «Визуально спектакль работает только тогда, когда есть артист — проводник образа. Можно рассматривать нашу историю как рязановскую „Иронию судьбы...“. Есть типовая „икеевская“ квартира, в любом городе, неважно, Берлин или Новосибирск. Это понятие конфликта культур и образ многоэтажки соответственно вполне себе глобалистская тема».
«Арабская ночь» обрела новое дыхание в том числе и потому, что впервые на сцену вышла актриса Мария Соболева, рассматривающая свою героиню как обнажение иной стороны человеческой души: «Это тонкая внутренняя линия — то, что происходит с Франциской ночью, что ей снится, — наша сексуальность, наши страхи, наша темная сторона, которую не всегда можно открыть. Ведь человек настроен на то, чтобы окружающие воспринимали и оценивали его со стороны светлой».
На вопрос о том, насколько изменился спектакль, ее коллега Ирина Камынина ответила: «Конечно, перемены произошли. У Маши другой посыл, если человек говорит с другой интонацией, ему по-другому и отвечаешь. Естественно, все это в нюансах. Внутренняя атмосфера изменилась, а в лучшую или в худшую сторону — невозможно сказать. Она просто стала другая. Когда люди два раза женятся или выходят замуж — это же два раза по любви. В обоих браках — своя жизнь, свои счастливые моменты. С вводом Маши мы не почувствовали внутри опасности, она нас не подвела. И в такие краткие сроки освоить сложный образ и вписаться в ансамбль — это просто подвиг, я считаю. Ведь мы сталкиваемся с очень необычной структурой. Ты всегда как на американских горках. И каждый раз оттачиваешь актерское мастерство».
Заслуженный артист России Илья Паньков подхватил разговор: «Любой опыт прекрасен. Скажу честно, сначала было очень непросто, но теперь у нас появилась внутренняя свобода. Мне очень нравится, что здесь есть место для импровизации. Хотя жесткая структура держит. Каждый спектакль происходят какие-то открытия. Мы очень чувствуем друг друга как партнеры на сцене. Вроде пять человек, но чувствуешь себя единым целым, я — в команде. Это замечательный спектакль именно в плане актерского ремесла».
В заключение разговора длиною в два вечера Александр Созонов поблагодарил всех зрителей и подвел итог встреч: «Интерпретация — точка сборки. Я искренне считаю, что именно сейчас происходит со мной самое важное, что могло произойти. Рад, что наше общение не превратилось в выяснение, а что же хотели сказать автор или режиссер... Вербализированный смысл сразу упрощает структуру. Более того — это скучно. Приходите в театр, задавайте вопросы и ищите на них ответы, как делаем это мы!»
