Режиссер Роман Самгин: «В „Ревизоре“ мне интересна романтическая любовная линия…»

— Роман Савельевич, в третий раз вы ставите спектакль в новосибирском «Глобусе». С какими чувствами к нам вернулись?

— Я приехал в любимый город, в любимый театр, к любимым артистам. Репетирую прекрасную пьесу, говорить о которой можно бесконечно. Но все же главное — не слова, а тот результат, на который мы все работаем. Сложно поставить хороший спектакль.

— Какие составляющие должны быть у пьесы, чтобы она вас заинтересовала?

— Прежде всего должна быть какая-то история человеческая, к которой я подключаюсь, я должен четко понимать — о чем материал. Тема должна быть. А если определять тему «Ревизора», эта пьеса про жизнь молодого человека в нашей стране, точнее — про специфические особенности развития судьбы в нашей стране. Про возможность выжить и определить свою судьбу в условиях нашей действительности, нашей территории, нашего менталитета. Кроме того, название «Ревизор» во многом возникло в связи с именем замечательного артиста Лаврентия Сорокина, который играет Городничего.

— Кто все-таки будет в центре спектакля — Хлестаков или Городничий?

— Каждый из этих персонажей может стать центром спектакля. Пока мы репетируем, и я не знаю — что в итоге получится.

— У «Ревизора» со времен первой постановки в Александринке сложилась репутация остросоциальной пьесы, с 1836 года было создано много обличительных спектаклей о взяточничестве и т. д. Будет ли затронута эта тема у вас?

— Нет. Сейчас сатира, что чиновники берут взятки — это скучно, это настолько общее место. Пьеса «Ревизор» никогда на сцене не имела большого успеха, потому что она сильно злая, сильно сатирическая. Потому что в ней мало человеческой составляющей. Я бы сказал, что это пьеса исключительно «для переживающих за судьбу России людей». А широкой аудитории хочется «Женитьбу», в которой сильна человеческая составляющая, которая всех касается. Мне не интересны темы страха, взяточничества. Понятно, что все это остается в нашем спектакле, это забавно, но все-таки в «Ревизоре» мне интересна любовная линия, я хочу как-то романтически двигать историю...Почему Гоголь не вошел в пантеон мировых авторов в отличие от Достоевского, Толстого, Чехова? Почему он — чисто национальное достояние? Потому что у Гоголя вообще нет любовной линии. Нигде. Он был очень странным в этом смысле человеком. Он не понимал женщин. Ему не интересны отношения мужчины и женщины. А это именно то, за чем следит зритель. И как-то хочется это скорректировать.

— Неужели кто-то, кроме Хлестакова, будет разбивать женские сердца?

— Зачем сейчас об этом рассказывать? Пусть зритель сам придет и увидит, скажет — нравится или нет, интересно или нет, держит история или нет. Кстати, о женских сердцах, в спектакле, помимо Анны Андреевны и Марьи Антоновны, появится еще одна героиня...

— Наивный вопрос: «Ревизор» — смешная пьеса?

— «Ревизор» — очень смешная пьеса, более того, гротескная. В этом смысле для меня выдающийся спектакль — «Хлестаков» Мирзоева в театре Станиславского, где играл виртуозный необыкновенный Суханов. Это был спектакль, на который ходили студенты театральных вузов, и я в том числе. А то, куда ходят студенты театральных вузов, это правильные места, места силы. Замечательно, поразительно, смешно!

— В какое пространство попадет зритель в вашем спектакле? Что это за уездный город, где происходят события?

— Недавно я путешествовал по Золотому кольцу России, поехал в Суздаль, Юрьев-Польский... Хотел прикоснуться к древним городам, к истории какой-то ушедшей цивилизации русской. Как-то странно, откуда ни возьмись, возникают такие городки. И произошло мистическое волшебство, родился образ. Я подумал, что городок в нашем спектакле — затерянный в пространстве, спрятанный во временно-пространственной складке, потерянный от всего, туда как-то попадают из внешнего мира предметы, люди. И остаются там навсегда...

— У комедии «Лес», поставленной вами на сцене «Глобуса», есть потрясающее свойство: казалось бы, хрестоматийный текст Островского, хорошо всем знакомый, но звучит он так, будто эти остроумные реплики придуманы только что вами и артистами. А можно ли добиться подобного эффекта с пьесой «Ревизор», буквально разобранной на цитаты?

— Это все благодаря артистам. Когда артисты текст присваивают, когда понимают — о чем они говорят, тогда это происходит, тогда так реагирует зритель. Так должно быть всегда. Но это очень трудно сделать. В «Ревизоре» надо попробовать этого добиться. Но здесь актерам будет сложнее, слишком знакомый текст. Не знаю, работаем.