Рецензия на «Первую любовь» (театр «Глобус»)

Московский режиссёр Ирина Керученко, известная столичной и новосибирской публике золотомасочным спектаклем «Кроткая», накануне премьеры «Первой любви» сказала, что не будет «обновлять» классику. Она действительно не превращает главного героя, 16-летнего влюблённого Володю, в современного тинэйджера. Он остаётся ребёнком своего века, века отживающих дворянских усадеб и летних дач. Собственно, один из таких загородных особнячков выстроен на сцене: комната светла, всюду выбеленное дерево, на окнах кремовые занавески, а в центре гостиной расположился овальный стол с потёртыми дубовыми стульями. Сценография Марии Утробиной наполнена летним воздухом, свободным и звенящим, опьяняющим героев спектакля.

Но интереснее то, как режиссёр решает проблему существования тургеневского слова на сцене. Напомню, что спектакль «Первая любовь» — повесть, перенесённая на театральные подмостки, однако текст её не обретает драматической формы. Актёры в прямом смысле читают историю о юноше, который впервые столкнулся со страстью: он сам пережил её после встречи с младшей княгиней Засекиной, он увидел, как она может сводить с ума других мужчин (ведь на услужении у Зинаиды целая армия поклонников).

По воле режиссёра тургеневский текст попеременно читает то один, то другой артист. Но этот приём не дробит и не портит слово, напротив, делает его объёмным: словно каждый раз меняется угол обзора, оптика, с которой зритель может рассматривать происходящее.

Эта перемена голосов и отношений держится на слаженном и очень сильном актёрском ансамбле. Артисты произносят прозаический текст, но играют его как прописанную реплику. Видимо, это и делает премьеру Керученко новым прочтением Тургенева: между строчками повести теперь — в реальном времени переживаемая человеческая эмоция. Например, зритель сразу видит натянутые отношения между родителями Володи; зал первым догадывается о любовной тайне Зинаиды, кокетки, отдавшей сердце единственному человеку, в которого, кажется, не стоило влюбляться.

И хотя любопытно наблюдать за каждым героем в спектакле: и за чудаковатой матушкой Зинаиды (Тамара Кочержинская), и за строгой маменькой Володи (Светлана Прутис), и за поэтом-романтиком Майдановым (Алексей Архипов), наконец, за тонкой и нервной Зинаидой (Екатерина Аникина) — всё-таки самая сложная и интересная задача стояла перед актёром Никитой Зайцевым, исполнившим роль горе-влюблённого. Перед нами подросток в немного великоватой коричневой курточке, ворот его рубашки поддерживает горчичный галстучек, который явно выбирала матушка. Юноша немного угловат, резок в движениях, словно ещё не до конца понимает, как же ему управлять собой. Совсем нелепым кажется данное ему Зинаидой имя «Вольдемар», слишком пафосное и томное.

При этом герой Зайцева не по летам рассудителен. Даже задаёшься вопросом: может ли 16-летний подросток так точно понимать происходящее. Но ведь перед нами ожившие воспоминания — в повести уже зрелый герой рассказывает приятелям о первой любви. Поэтому в образе Вольдемара как будто соединяются два человека, которых разделяют долгие годы. Никита Зайцев играет пылкого, страстного юношу, поражённого поцелуем Зинаиды, которая то ли видит в нём отражение объекта своей любви, то ли сожалеет, что сердце её отдано не этому мальчику — с ним счастье было бы куда как более возможно. Но через минуту Вольдемар уже зрелый мужчина, только воскрешающий в памяти былые переживания.

И о чьей же первой любви этот спектакль: о недолгом увлечении юноши или о разрушающей страсти молодой женщины, полюбившей взрослого мужчину? Да, чувство Зинаиды кажется более драматичным и сильным, но на первом плане перед нами всё-таки история мальчика, жизнь которого перевернула влюблённость. И она-то уж точно никогда не выйдет из памяти.