Ирина Тимофеева, «Ведомости»
Почти все новосибирские постановки Алексея Крикливого, главного режиссёра театра «Глобус», можно смотреть как один длинный и
цельный текст, прерываемый лишь аплодисментами, занавесом и
необходимостью выйти из
театра и
осмыслить. «Simейные истории», «Наивно.Sупер», «Братишки», а
теперь и
«Жизнь прекрасна!» в
общем-то про одно. Про
то, как трудно и
легко быть счастливым, если внутри тебя живёт ребёнок.
«Жизнь прекрасна!» — последняя премьера «Глобуса» в уходящем театральном сезоне, мажорный знак остановки на лето. И пусть спектакль не лишён шероховатостей и излишков, главное в нём — всё тот же тон, в котором режиссёр общается с публикой. Чем-то это напоминает грустный анекдот, где из четырёх кубиков с известными буквами надо построить слово «счастье». Так вот, Алексею Крикливому это регулярно удаётся: что бы он ни взял за основу своей новой постановки, сидишь в зале и обмираешь — как будто ты один из тех детей, которых Пеппи Длинныйчулок привела в лавку со сладостями и разрешила пробовать всё, на что хватило её золотой монетки. Ты ещё не успел набить рот и испытать тошнотворное чувство от ирисок, тянучек и молочного шоколада, но уже безумно рад от того, что можешь это сделать, и в зрачках твоих горит огонёк восторга. Что-то подобное испытываешь, когда смотришь на эту милую и немножечко бредовую историю об обычной норвежской семье, в которой папа Курт — водитель автопогрузчика (или трака, между прочим, второй в мире, как подсказывает сюжет), мама Анна-Лиза — архитектор (или вызывающая иллюстрация к модному журналу), а младший сын Бад — юноша двух-трёх годов (который постоянно об этом забывает, а поэтому — влюбляется и собирается жениться на маленькой девочке с двумя хвостиками и игрушечным автоматом, которая вместе с большой «семьёй» беженцев приезжает «контрабандой» в одном из контейнеров на ничего не подозревающий причал, где работает Курт на его любимом траке).
Все персонажи этой истории по мотивам сказок Эрленда Лу, норвежского писателя, который умудряется говорить о важных вещах предельно упрощённым, наивным языком, имеют условный возраст, не соответствующий обычному. Кто из них родитель, а кто ребёнок, сразу и не поймёшь. Курта (неожиданное и очень яркое перевоплощение Ильи Панькова) и Бада (его роль играет Руслан Вяткин), например, отличают только огромные выдвижные усы первого. А если учесть, что так похожий на компьютерного Марио и вроде бы взрослый персонаж живёт «с архитектором по имени Анна-Лиза, которая родила ему троих детей, для того чтобы он играл с ними в футбол», становится понятно, что с возрастами здесь полная (и вполне сознательная) путаница. В такой ситуации до «ребёнка» — рукой подать, очень легко ощутить себя скорее не маленьким и беззащитным, а умеющим по-детски просто радоваться, веселиться, огорчаться — и так же быстро забывать обиды.
«Жизнь прекрасна!» строится из ярких кубиков. Это заслуга сценографа Елены Турчаниновой и художника по свету Елены Алексеевой, которые здорово играют с цветом и светом. Но столь же ярки и понятны и сцены спектакля, лишённого сверхсобытий. Вот чайка, пролетающая мимо, мешает съесть рабочему причала бутерброд с норвежским паштетом. Вот трак Курта, олицетворяясь, превращается в человека с пластикой робота и неторопливо танцует свой танец жёлтого автопогрузчика. Вот Анна-Лиза зачитывает письмо от «государства», которое из всех беженцев в контейнере разрешает остаться в Норвегии только шарику афганской девочки... Это — гигантский конструктор из простых деталей, из которого режиссёр собирает свой, детский мир. Детский мир, который близок и понятен тем, кто сохранил в себе ребёнка.
